Последствия прогулки

Проснувшись от какого-то приглушённого шума, Арсений повернулся на другой бок и посмотрел в сторону двери. Спустя пару секунд, когда разум прояснился, мужчина понял, что он слышит тихие всхлипы. Арсений встал с кровати и направился в детскую. Остановившись возле закрытой двери, мужчина стал вслушиваться в исходящие из комнаты звуки, после чего убедился, что его сын действительно плачет. — Тош, — тихо позвал отец, проходя в комнату, но ответа не последовало. — Что-то случилось? — Попов присел на край кровати и посмотрел на подростка, а тот только сильнее вжался лицом в подушку. — Нет, — еле слышно ответил мальчик, стараясь не выдать свою ложь плаксивым голосом, хотя прекрасно понимал, что папа слышал его всхлипы. — Антош, ну ведь когда у людей всё хорошо, они не плачут, не так ли? — спросил Арсений, разворачивая сына за плечо к себе, чтоб установить зрительный контакт. — Так, — тихо сказал он. — Ну вот. Значит, что-то всё-таки случилось? — Пап, — нехотя начинает парень, — только не ругайся, пожалуйста, — умоляюще смотрит мальчишка на отца, чувствуя, как в уголках глаз скапливаются новые слёзы, и он разок всхлипывает. Мужчина приподнимает сына и утягивает того в объятия, начиная нежно поглаживать по спине, после чего говорит: — Тише, солнце, не плачь. Всё будет хорошо, я не собираюсь ругаться, — с теплотой в голосе произносит Арсений. Спустя примерно полминуты мальчик окончательно успокаивается, и старший спрашивает: — Ну что, Антош? Расскажешь, в чём была причина твоих слёз? — У меня кисть болит, — наконец признаётся Антон, немного протягивая вперёд правую руку, — особенно между большим и указательным пальцем, — объясняет он, указывая на место локализации боли. — Сильно? — спрашивает отец, визуально осматривая конечность, однако из-за отсутствия света трудно было что-либо сказать. — Да, прям пульсирует. — А когда и после чего болеть начала? — интересуется старший, оставляя попытки определить травму по внешнему виду. — Пап, помнишь, ты говорил, что не будешь ругаться? — на всякий случай уточняет Антон. — Помню, — спокойным тоном произносит Арсений. — Вобщем, мы гуляли с друзьями и… — замялся парень, так как не хотел рассказывать взрослому правду во всех подробностях, — кое-что захотели сделать. Но у меня это плохо получилось, и я неудачно упал. — И что же такого интересного вы захотели сделать? — решил всё же уточнить мужчина. Конечно, он и так понимал, что это «кое-что» явно означает что-то не особо хорошее и разумное, но при этом ему хотелось услышать более доскональный вариант истории. — Мы учились делать сальто. Я прыгнул с лавочки, но недостаточно сильно закрутился и упал на руку, — проговорил подросток, немного отодвигаясь от отца и отводя взгляд в сторону, из-за того что ему было стыдно перед папой за такой необдуманный поступок. — Да уж, Антош, — Арсений был слегка обескуражен, после того как услышал эту историю, потому что не знал как правильно отреагировать на произошедшую ситуацию. С одной стороны хотелось отчитать сына за проявленное безрассудство, а с другой он понимал, что читать лекции — это не выход, ведь после такого Антон может вовсе перестать ему доверять и начнёт постоянно врать из-за страха, что папа опять будет упрекать и превращать любую жизненную историю в урок. Именно так было у Арсения с его отцом, поэтому мужчина решил, что таких ошибок в воспитании своего сына он не совершит. Брюнет уже хотел что-либо сказать, но подросток опередил его. — Прости, пожалуйста, мы больше так не будем. Вернее, я не буду, — вновь поднимая глазки на отца, говорит Антон. — Я не злюсь на тебя, сынок. Но пообещай мне, что в следующий раз, прежде чем что-то сделать, ты несколько раз подумаешь о последствиях, хорошо? — ласково просит Попов. — Угу, — с улыбкой на лице произнёс мальчик, кивнув головой. — Даю слово. — И впредь, пожалуйста, если у тебя что-то заболит, говори мне об этом сразу, не нужно молчать до ночи. Ты ведь и сам понимаешь, что с течением времени может стать только хуже, — серьёзно, но без строгости говорит взрослый, заранее зная, что именно ответит подросток, потому что такие разговоры у них уже были и не один раз. — Ну… — протянул мальчик. — Постараюсь, но обещать ничего не могу. А другого ответа Арс и не ожидал. — Ладно, бояшка моя, — врач потрепал Антона по светло-коричневым кудряшкам, — давай всё-таки вернёмся к твоей руке. Можно я посмотрю? — спрашивает Арсений, на что получает утвердительный кивок. — Только для начала нужно свет включить, — проинформировал он о своих планах сына и, встав с кровати, направился к выключателю. Когда глаза обоих привыкли к новому освещению, Попов сел на кровать рядом с Антоном. — Давай свою лапку, котёнок, — подросток протянул руку, и врач, взяв кисть в свои ладони, осмотрел её со всех сторон. — Что ж, видимых повреждений нет. А ты пальцы сгибать можешь? — Да, — ответил он, в доказательство сжимая кулак, после чего скорчился от боли. — Понятно, но постарайся больше так не делать, раз тебе больно… — мужчина ненадолго задумался. — Ладно, пойдём на кухню, — сказал старший, вставая с кровати. — А что ты будешь делать? — немного взволнованно вопросил парень. — Да не волнуйся ты, просто лёд к руке приложим, — с теплотой в голосе попытался успокоить своего маленького ятрофоба Арс. Врач достал из морозилки кубики льда, положил их в пакет, а затем обмотал его полотенцем. Тем временем Антон сидел грустный на стуле и наблюдал за действиями отца. Арсений подошёл к сыну и протянул ему получившуюся конструкцию. — Приложи к тому месту, где больше всего болит. Антон так и сделал, после чего поморщился от резкой боли, вызванной прикосновением к травмированной конечности, но не смотря на это, ему стало намного легче. Благодаря холоду, боль ощущалась не так сильно. — А что с рукой? — после нескольких минут молчания спросил мальчик. — Тош, послушай меня, — серьёзно начал врач, — я не травматолог и не могу точно определить что с тобой, поэтому завтра нужно будет съездить в поликлинику, — для подростка это прозвучало как приговор. — Нет, пап, пожалуйста, — в глазах вновь начинают появляться слёзы. — Солнышко моё, иди сюда, — Арс раскрыл руки для объятий. Антон встал со стула и прижался к отцу. — Давай не поедем. Уже намного меньше болит, к утру наверняка всё пройдёт, — пытаясь не всхлипывать, проговорил парень, в надежде звучать хоть чуток убедительно. — Антош, я знаю, что тебе страшно, — с сочувствием сказал Арсений, — но ты ведь сам понимаешь, что к утру ничего само не пройдёт. Тебе было настолько больно, что ты плакал, а значит, травма серьёзная. — А мне там больно не сделают? — смирившись со своей участью, спросил Антон. Он понимал, что папа прав в том, что рука на следующий день не пройдёт. И на позаследующий тоже. Вот угораздило же его так упасть, но время назад не воротишь и за свой необдуманный поступок приходится расплачиваться довольно сильной болью. Однако возможные неприятные медицинские процедуры очень и очень пугали парня, всё-таки действия травматолога могут оказаться намного болезненнее того, что он испытывает сейчас. — Не волнуйся, сынок, всё будет хорошо, — ушёл от прямого ответа на вопрос Арс, понимая, что метод лечения будет зависеть от вида травмы и, к сожалению, это не всегда безболезненный процесс. — Антош, нам завтра рано вставать, так что давай ты сейчас выпьешь таблетку и мы пойдём спать, — врач разорвал объятия и открыл дверцу навесного шкафчика, откуда достал упаковку обезболивающих таблеток. Выдавил из блистера одну штучку и протянул её парню вместе со стаканом воды. После того как Антон выпил болеутоляющее средство, отец и сын разошлись по своим комнатам. Вот только Арсению удалось уснуть достаточно быстро, а Шастун ворочался на кровати около часа, размышляя о завтрашнем дне.

***

Для Антона день начался не так плохо, как он себе представлял. Солнце ярко светило с самого утра, благодаря чему было легко проснуться, но самое главное — рука перестала болеть. Прям совсем, как будто ничего и не было. «А это значит, что к врачу можно не идти?» — Доброе утро, Антош. А я уже хотел тебя будить, — улыбнулся Арс, увидев у входа в кухню сонного мальчика, и поставил на стол две тарелки с сырниками. — Как рука? — спросил он, садясь завтракать. — Всё хорошо, пап, правда, вообще больше не болит, — сияя от радости, сказал Антон и сел на стул. — Прям вообще? — с недоверием в голосе спросил отец, смотря в глаза парню. Хотя по искренней реакции было видно, что, скорее всего, он не врёт. «Неужели такая сильная боль бесследно прошла сама за столь короткий срок?» — Да, — ответил мальчик, намереваясь взять вилку, он у него этого не получилось. Пальцы просто не слушались и вообще никак не реагировали на сигналы мозга. Вот тут уже стало страшно. — Пап, — испуганно позвал Антон. — Чего? — мужчина оторвался от еды и поднял взгляд на сына. — Я пальцев не чувствую. Ну, то есть чувствую, когда трогаю, но пошевелить ими не могу и кулак сжать тоже… — с недоумением смотря на повреждённую кисть, сказал он, а затем надавил на неё пальцем здоровой руки, — Ау, — сдавленно протянул парень, сжимаясь и зажмуриваясь от резкой боли, которая при косании была даже сильнее чем вчера. Арсений с сожалением посмотрел на подростка и сказал: — Эх, Антоша, похоже, всё-таки сломал. Мне жаль, но теперь точно придётся ехать в поликлинику. — Да понимаю я, — взяв столовый прибор в левую руку, мальчик принялся есть сырники. Параллельно с этим он постоянно думал о предстоящем осмотре и старался настроить себя на лучшее, однако в голову лезли только плохие мысли.

***

Обычно дорога от дома до «места пыток» занимала около двадцати минут езды на машине, но из-за дорожных работ пришлось ехать другим путём. Навигатор показывает неутешительные тридцать две минуты, не то чтобы разница была шибко большой, но за эти полчаса Антон успеет себя довольно сильно накрутить. Хотя, казалось, куда уж больше. Чтобы отвлечься от неприятных образов в голове, парень решил послушать музыку. К счастью, наушники оказались заряженными, мальчик воткнул их в уши и включил первый попавшийся плейлист. Несмотря на прохладную погоду, на улице было достаточно солнечно, что не могло не радовать. К тому же, благодаря сегодняшней поездке к доктору, Антон смог прогулять школу, а ведь сегодня должен был быть диктант по русскому, который парень вряд ли бы хорошо написал. «Может всё не так плохо?» Вроде бы у Шастуна получилось кое-как успокоиться и начать мыслить позитивно, однако когда Арсений припарковался у здания поликлиники, вернулись страх и паника. Антон с отцом вышли из машины и направились к трёхэтажному зданию, но перед началом ступенек подросток остановился. — Тош, ты чего? — спросил старший, поворачиваясь к сыну. Глаза мальчика стали красными и было видно, что из них вот-вот потекут слёзы. — Прости, пап, я не могу. Мне страшно, — сказал он, закрывая лицо руками. — Тише, котёнок, иди ко мне, — Арсений сам приблизился к сыну и обнял его. — Ну, чего ты плачешь? Травматолог просто осмотрит кисть, мы сходим на рентген и, исходя из ситуации, врач скажет, что нужно делать, — спокойно поведал о предстоящих событиях отец, поглаживая маленького ятрофоба по голове. — А вдруг это вывих? Тогда его нужно будет вправлять, а это больно, я знаю. — Тошенька, не переживай, я практически уверен, что это несложный перелом, скорее всего, тебе просто наложат гипс. И всё, — мужчина отстранил парня от себя и слегка сжал его плечи в знак поддержки. — Пошли, солнышко. Я не дам тебя в обиду, честное слово. Зайдя в здание, Арсений с Антоном надели бахилы и сдали куртки в гардероб, после чего Попов направился к регистратуре, а мальчик сел на небольшой диван возле торгового автомата и уткнулся в телефон, изредка вслушиваясь в разговор отца с работницей медучреждения. — Пойдём, Антош, нам на второй этаж. Подросток нехотя встал с диванчика и пошёл вслед за старшим в направлении лестницы. Нужный им кабинет находился в самом начале длинного коридора. Арсений постучал в дверь и, услышав громкое «заходите», вошёл внутрь, парню ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним. — Что у вас? — спросила женщина лет пятидесяти. — Мальчик вчера упал, после чего начала сильно болеть кисть правой руки. Сейчас наблюдается ограничение подвижности, — Арс приобнял сына со спины и подвёл его ближе к столу врача. — Садись на кушетку и снимай футболку, — сказала она, вставая с кресла. — Но у меня же не вся рука болит. Можно я просто рукав закатаю, пожалуйста, — умоляюще просит парень. Всё таки перспектива оказаться полуголым перед незнакомым человеком вообще не радовала. — А посмотреть нужно всю, так что снимай верх! — в приказном тоне, но без крика произнесла врач. — Как конкретно была получена травма? — уже более спокойно поинтересовалась женщина. — Я, когда падал, ладони под себя вертикально подставил и приземлился на большой палец одной из них, — ответил Антон, медленно стягивая с себя свободный чёрный лонгслив. Травматолог начала не сильно нажимать на руку в разных местах сверху вниз, начиная от плеча, а подросток отвечал: больно ему или нет. Иногда он бросал мимолётный взгляд на папу, ища в его глазах поддержку, а Арсений отвечал: смотрел на сына с сочувствием и по-доброму улыбался. — Так, ну похоже на ушиб, но вероятность перелома исключать нельзя, — закончив осмотр, врач села за стол и начала что-то писать. — Держите, — протянула она Арсу направление. — Сходите на рентген, а потом возвращайтесь со снимками ко мне. Взяв небольшой лист бумаги, мужчина вместе с сыном вышел из кабинета. — Вот видишь, всё прошло достаточно неплохо, — спускаясь по ступенькам, потрепал он парня по голове. — Да, ты прав, — согласился мальчик, ведь доктор правда не сделала ничего плохого и страшного, однако спустя мгновение добавил: — За исключением того момента, когда она заставила меня раздеться… Ого! — совсем тихо произнёс Антон, увидев огромную толпу в конце коридора первого этажа. — Людей действительно много, но вряд ли каждому из них нужна рентгенограмма. Просто все пришли большими семьями, — также едва слышно высказал своё предложение Арсений. Парень с отцом сели на единственную свободную лавочку возле стены, заняли очередь и стали ждать. Чтоб хоть как-то скоротать время, подросток стал переписываться с другом, а Попов, судя по всему, принялся читать какую-то статью в интернете. Спустя примерно полчаса белоснежная дверь открылась не пойми в какой раз, и из помещения, с немного приглушённым светом, вышла молодая девушка, которая была в очереди перед Шастуном. — Иди, Антош, я тебя тут подожду, — отец отдал сыну направление. — Угу, — неразмыкая губ, пробормотал мальчик, оставил папе на хранение телефон и направился к кабинету. — Здравствуйте, можно? — предварительно постучавшись, Антон приоткрыл дверь. — Да, проходи… Чего у тебя? — бодро спросил мужчина в белом халате, подходя к подростку, остановившемуся посередине помещения. Парень в ответ лишь протянул ему листок, выданный травматологом. — Понятно, — медработник взял со стула специальный фартук и, протягивая его вперёд, помог надеть пациенту, затем они проследовали к рентген-аппарату. — Клади сюда руку вот так, — сказал он, располагая свою кисть на платформе с широко растопыренными пальцами, демонстрируя мальчику правильное положение конечности во время снимка. Антон выполнил указания доктора. — Молодец, теперь я уйду в соседнюю комнату, а ты стой и не шевелись. Врач, как и сказал, отправился в другой кабинет, пробыл там не больше минуты и вернулся к подростку. — Теперь ставь руку на ребро ладони и наклони её чуток влево… Ещё соедини большой и указательный палец. Ага, идеально, не двигайся, — мужчина опять ненадолго покинул помещение. — Всё, мы закончили, — оповестил он Антона, заходя внутрь. — Фартук повесь обратно на стул и можешь идти. Снимки вскоре вынесет моя коллега из соседнего кабинета, — быстро проговорил доктор. Парень вернул на место синюю рентгеновскую накидку и вышел в коридор. — Возвращаю в целости и сохранности, — Арсений протянул сыну телефон, отпустив голову вниз, тем самым изображая поклон. Подросток на это по-доброму усмехнулся, поблагодарил отца и положил смартфон в карман. — Как всё прошло? — спросил мужчина, когда Антон сел рядом с ним. — Хорошо, там врач добрый был, — ответил мальчик, кладя голову папе на плечо. — Устал? — Арс поправил спавшие на глаза парню волнистые волосы. — Не особо сильно, но ждать своей очереди было действительно утомительно, — подросток прикрыл глаза, в надежде посидеть так хотя бы минутку, но его планам не суждено было сбыться: — Шастун! — на немного повышенных тонах сказала девушка в бирюзовом медицинском костюме, вышедшая из кабинета. Медработница огляделась по сторонам в поисках человека, отреагировавшего на свою фамилию. — Забирайте, — она отдала подошедшему к ней Попову большой бумажный конверт, после чего скрылась за свелой дверью, а Антон с отцом в очередной раз направились к лестнице, ведущей на второй этаж. И вот мальчишка вновь стоит рядом с папой в кабинете травматолога и надеется, что врач не сделает ему больно. — Небольшой перелом, — женщина положила просмотренные рентгеновские снимки себе на стол и обратилась к подростку: — Проходи вон туда, за ширмы, — указала она взглядом направление, надевая перчатки. «Спокойно, Антон, папа ведь говорил, что она только гипс наложет. Никаких уколов и других страшных процедур быть не должно. Пожалуйста, ну не нервничай ты! Не хватало ещё трястись от страха начать перед этой врачицей.» Мальчик всё-таки смог взять себя в руки и вместе с доктором зашёл за белые перегородки, разделяющие помещение на две части. Там он, по указанию врача, помыл руки в маленькой раковине, а потом сел на стул и стал наблюдать за действиями травматолога. Она поставила на небольшой столик на колёсиках несколько лоточков: в первом была налита вода, а во втором лежало множество разных бинтов. Отсутствие шприцов поблизости несомненно порадовало парня, так что он даже смог чуток расслабиться. — Клади руку на подставку, — произнесла женщина, пододвинув к подростку небольшую горизонтальную платформу на тонких ножках, до этого стоящую рядом со шкафом. После того как Антон выполнил наказ врача, она начала накладывать гипс: сперва надела на кисть ткань, похожую на чулок, положила поверх ладони гипсовый материал и забинтовала получившуюся конструкцию сначала обычным, а потом самофиксирующимся бинтом. Когда травматолог сказала парню, что он может быть свободен, Шастун выдохнул с невероятным облегчением. Сама манипуляция оказалась совершенно безболезненной, однако большие ножницы, которыми женщина обрезала излишки медицинского материала, пугали на протяжении всего процесса. Мальчик вернулся в основную часть кабинета, где его ждал отец, сел на кушетку и принялся смотреть в окно, параллельно размышляя о всяких не особо важных вещах, которые первыми приходили в голову. Как-никак всё закончилось, опасность миновала, а значит, можно уже ослабить бдительность. Тем временем Попов стал о чём-то беседовать с врачём. — Антон, — обратился к нему мужчина, закончив предыдущий разговор. — А? — одними губами, бесшумно спросил подросток, поворачиваясь к папе. Он настолько погрузился в свои мысли, что не совсем понял, почему его зовут. — Пошли, — с лёгким добрым смешком сказал Арсений. Парнишка, взглянув на старшего, ответил ему мимолётной улыбкой и подошёл к двери. Попрощавшись с доктором, отец и сын вышли в коридор.

***

— Как ощущения? —поинтересовался Арс, увидев в зеркале заднего вида, что сын с немного озадаченным выражением лица осматривает забинтованную кисть. — Непривычно, но зато, благодаря бинтам, мне теперь не больно к тыльной стороне руки прикасаться. К тому же, я смогу месяц на физру не ходить. — Даже больше, Антош, — поправил он последнюю фразу мальчика. — После снятия гипса, тебе ещё довольно длительное освобождение дадут. — Вау, круто. А ты на работу пойдёшь? — спросил парень, надеясь получить отрицательный ответ. — Да. Сегодня ко мне много людей записано, так что я не смог освободиться на весь день. Не расстраивайся, когда приду, посмотрим вместе какой-нибудь фильм. Идёт? — Давай… — радостно ответил подросток, в предвкушении приятного вечера, который он проведёт вместе с отцом. — Пап, — вновь подал голос Антон, когда они встали в пробку. — М? — вопросил старший, вглядываясь куда-то вдаль огромного скопления машин. — Я тебя люблю. Спасибо, что ты у меня такой добрый и понимающий, — искренне сказал мальчик, пододвигаясь ближе к щели между двумя передними сидениями. Тёплые слова сына приятно тронули сердце Арсения, он, насколько это было возможно сделать в пристёгнутом положении, повернулся назад, и, посмотрев парню в глаза, сказал: — Солнышко моё, я тебя тоже люблю. Очень-очень сильно, — мужчина положил руку на плечо подростка и поцеловал того в макушку.