день, который окрасился алым

      — сон, дорогое удовольствие, не так ли?       девушка открывает глаза: темная комната, мягкая кровать, тяжёлое тело. веки с трудом открываются и закрываются, под сердцем ноющая рана. тихо-тихо, ненавязчиво, тупой иглой ударяет вглубь мышц. она смутно помнит, что произошло.       — ты ведь не спишь?       незнакомый голос. расплывчатый силуэт. девушка не может даже рот открыть, каждый вдох причиняет неимоверную боль. хочется спать, глаза закрыть и не открывать, провалившись в вечный сон.       вспомнила. ночь, погоня, чёрный, боль. девушка открывает глаза и смотрит в упор на того, кто склоняется над ней. он сидит рядом, в своей руке держит её руку, практически невесомо перебирая тонкие пальцы. бледная кожа, черные волосы, пустой взгляд, ни капли эмоций. неестественный оттенок радужки, золотисто-желтый, девушка подмечает и четкие черты лица, широкие плечи, явно крепкая фигура.       она сама, беловолосая, бледная из-за ранения, голубоглазо луноликая дама из знатного рода. аристократка. аристократка, которую предали свои же люди. которую не любили собственные родители. её сделали убийцей. и сейчас, перед ней, сидит жертва, причина по которой её изгнали. почти убили.       — кровавый король… — кряхтит сквозь зубы, еле двигая пересохшими губами. отчётливо слыша в своей голове крики, ругань и проклятия. она скатилась с обрыва, пронзенная смертельным оружием и всё еще жива. всё еще чувствуя боль.       — да, я. — спокойный мужской голос, легкая ухмылка коснулась его губ, стоило услышать свое прозвище. скольких магов он погубил своими руками, да он весь в крови. — а кем будешь ты?       девушка сжимает свободную руку в кулак, медленно поднимаясь на локтях не встречая никакого сопротивления. больно, но лежать здесь она не может. ей нужно бежать, бежать дальше, скрыться от всех, спрятаться в глубине леса, затеряться, подыграть званию «мертва».       — почему. — тихо, еле слышно. она приняла сидячее положение. мутный взгляд, но яркие и четкие глаза перед ней не излучают ничего. абсолютно. — ты должен убить меня.       ответа не поступает, лишь чужая рука притягивает к себе, голову белокурую укладывая на свое плечо. время итак шло медленно, теперь оно кажется остановилось. девушка знает, чувствует, её обнимает вампир. её спас вампир. могущественный, древний аристократ, клан которого уже несколько поколений мешает жить множеству объединений магов.       — почему «должен»?       копошение по ту сторону стены, в коридоре, отвлекает, атмосфера меняется, когда посторонний буквально вваливается нагло в комнату.       — господин, пак. к вам пришел ваш личный лечащий врач, — резко открыв дверь в комнату, громко тараторит слуга, но встречает лишь с раздражённым взором золотых глаз, что за секунду окрасились алым, и не договорив закрывает дверь обратно, чуть ли не убегая к себе в каморку.       тяжёлый вздох вырывается из грудной клетки, сердце замедляет ритм, девушка не может пошевелиться больше, чувствуя мокрое пятно на себе. она не может посмотреть, не может убрать, не может помочь себе как это делала из раза в раз. беспомощность, от которой она бежала, настигла её слишком быстро, слишком рано.       — и всё-таки, зря я её прогнал, — цыкнув по окончанию фразы, вампир не выпуская тело, вставая поднимает девушку на руки. — не засыпай пока, нужно остановить кровь снова.       — убить. — тихо говорит девушка, руку дрожащую протягивая перед собой. — убей меня…       вампир игнорирует, молча вздыхая, пока не догадываясь о том, кого же он спас от мерзких людей. общество, что породило магов не считается чем то ужасным, но вампиры, появившиеся из неоткуда — грех. есть легенда: один знатный маг, главный предок всех магов, совершил обряд по воскрешению и заплатил за это своей жизнью, только он не умер. он отдал свою душу, но тело продолжало жить, питаясь кровью. господин пак в это слабо верил, но по всем правилам пытать мага не стал. не то состояние, да и его воспитание, гордость, мышление попросту не позволяло изгаляться над представителями женского пола. однако в случае доказанной виновности в действительности страшных делах, он мог лишь казнить. хладнокровно пустить кровь и похоронить тело в водоеме. без явных причин, пресекал любое желание навредить женщинам, девушкам, девочкам. понимая, какую ценность несут в себе тела этого пола. еще его матушка, ныне покойная, всегда говорила, что без её усилий, без нее самой, не получится создать жизнь. невозможно продлить род. невозможно понять чувства, в особенности любовь. что такое «любовь», король никогда не задавался этим вопросом и не искал ответов, ему было некогда. попросту голова была забита другим, сохранить то, что осталось от его клана и возвысить его ещё выше стало целью, которую он почти достиг. только род прародителей магов все никак не уймется, так отважно и крепко цепляется за жизнь, мешая жить и своим, и чужим. считая всё ещё себя королями магов, гордо поднимают свои носы и диктуют свои правила. мерзко.       замок непростительно большой, а медицинское отделение находится в самой защищённой части в противоположном направлении от гостевой. пройти незаметным с умирающим телом на руках невозможно. даже использовав потайные ходы, весь замок перешёптывался о нахождении человека. свежая кровь.       — ты не против, если я все-таки задам пару вопросов? — молодой врач вампир крутится вокруг койки, на которой сидит белокурая девушка. — как так?       — что так? — она косо смотрит на него, вытаскивая иглу из вены. — джэюн, это была судьба. они не простили мне твой побег, и не простили неподчинение приказу. последнему.       — мун херин в нашем замке, что она здесь делает?!       одна из служанок громко заверещала и все присутствующие вампиры тут же обнажили свои клинки, готовясь нападать на гостью. визг достиг ушей короля и он незамедлительно прибыл в дальнюю башню. лицезреть картину развернувшуюся в просторном зале с несколькими кроватями, в которой только что было все спокойно, ему довелось впервые.       — как вы, мой господин, могли позволить себе привести в дом кровавую деву?! — девушка продолжала кричать, дрожа от страха, её голос ломался, но каждая гласная произносилась звонко и четко. — вы не могли— тишина.       она была молодой, недавно обращенной в вампира, её отец продал её в рабство, чтобы та приносила в семью деньги за свою работу, но к сожалению её прошлого хозяина убили, а она нашла убежище в замке вампиров.       глухой удар о пол, тело замертво упало без каких либо признаков жизни.       присутствующие не могли поверить своим глазам, ушам, не слышен был даже предсмертный крик, который могут уловить лишь уши вампиров на своей чистоте в рамках своего клана.       джэюн в упор смотрит на херин. с виду безобидная девушка с черной раной под сердцем, но на самом деле она убийца вампиров, за голову которой была обещана огромная сумма. ещё больше он удивился несколько убийству, а тому, что через секунды после одна прядь белых волос окрасилась красным.       — я перелил ей вампирскую кровь. она станет вампиром через трое суток. — рапортует джэюн, увидев у входа господина пака.       — я стану подобна прародителю. — с усмешкой говорит херин, голову вверх поднимая. — ты совершил ошибку. как в свое время это сделал наш создатель. я прямой потомок древней линии магов прародителей. мою кровь нельзя смешивать с вампирской.       мун говорила это с улыбкой на лице. с безумством в пустых голубых глазах. вечность, самый потаённый грех, который живет в каждом человеке, как только он его обретает, обратной дороги нет. кошмары, смерти, смена эпох, становится незаменимой частью жизни. как же всего этого она не хотела.       — что за приказ ты не выполнила? — новый для херин голос и фигура предстают перед ней. высокий, крепкий мужчина с белыми волосами, сглаженным чертами лица, с рассыпанными по лицу родинками и багрово красными глазами.       — не убила короля. — просто отвечает херин, сменив положение головы на обычное, наконец завидев хоть какое то изменение в золото-желтых глазах. страх.       — так что убейте меня сейчас. — продолжает мун, раскидывая руки в стороны. — пока это возможно. — склонив голову чуть в бок, он улыбается, смотря только на одного из них. — в любой легенде, в любом пророчестве, есть доля правды. так, красное должно поглотить красное, когда конфликт сторон накалится до предела. эта особа была перебежчиком. люди моего клана будут здесь через двое суток, в ночь со вторых на третьи они нападут. убить её сейчас, сохранить хоть часть вашего плана.       пак молча уходит, раздав уже после распоряжение, чтобы её заперли в той комнате. отрицать того, что предателей здесь нет, теперь точно, невозможно. он сомневался до последнего, до сегодняшнего дня. через два дня наступает решающая битва. битва в которой он должен победить.       — дорогой чонсон, я приложу все усилия, чтобы мы как вид выжили в этой войне. ребёнок мун пригодится тебе в этой войне.       воспоминания эти слова, чонсон прокручивает в голове кадры, когда он видел как вампиры просто падали замертво. почтенные аристократы, выборочно, в своем порядке, уходили один за другим. вскрытие показало разрыв сердца. в его голове не укладывалось, какой магией обладает эта девушка, что способна так искусно разрушить проклятье вечности. ведь даже после обращения, смерти человека, сердце продолжает быть главным в жизни вампира, за ним идет браслет от солнца. зачарованный металлический атрибут. здесь же, подобно маньяку, проделана ювелирная работа. откуда в ней столько сил.       пак решает подождать сутки, остыть, собрать мысли в кучу. он впервые что-то поучаствовал. смотря не отрываясь в голубые глаза, он видел их не в первый раз. некоторое время назад, покушение, красный бархат. точно, они уже встречались в битве. как-то он решил сам напасть на одну из башен мун, но потерпел поражение и отступил, когда маг в красном присоединился к бойне.

***

      херин сидит на подоконнике открытого окна, рядом стоит свеча, одна на всю комнату издает маленький огонёк, свет. этого достаточно сейчас для мун, она ничего не ела сегодня, подносы с едой грустно стоят на столе, ожидая часа возвращения на кухню.       — могу я войти? — после стука в дверь, она открывается впуская в комнату больше света.       — разве вам требуется разрешение? — херин смотрит на вошедшего сквозь темноту, прекрасно понимая, что сейчас будет либо допрос, либо казнь.       чонсон закатывает глаза, закрыв дверь проходит вглубь комнаты и садится на край кровати, что не совсем удобно расположена напротив окна. сейчас ему кажется, что он видит перед собой ангела. белые волосы, бледная как мел кожа, белые одежды. ангел, лишь крыльев не хватает. стоило ему подумать, как за спиной у девушки появились два сложенных крыла, изрядно запачканных кровью. глаза       засветились от любопытства, а желание прикоснуться все больше поглощало разум.       — ты видишь крылатого мага впервые?       — да. — и чонсон не врёт. сжав в руках покрывало, он сдерживает в себе порыв нарушить личные границы, вследствие чего ангел перед ним действительно убежит, исчезнет.       лунный свет освещает через окно лишь кровать. херин и чонсона. последний, словно околдованный, не может отвести взгляд от того, как луна играет с перьями, переливаясь блекло, словно серебро что отражает от себя свет.       — если ты будешь так и дальше сидеть, я ничего говорить не буду.       мун скрывает крылья магией, меняя положение, садясь спиной к окну. и здесь у пака срывает все его собственные ограничения. он подрывается с кровати, одним большим шагом преодолевая расстояние между ними. херин не успевает среагировать, как снова оказывается в замке из чужих рук, что по-свойски обвили хрупкое тело. она не понимает, почему все происходит именно так, но оттолкнуть не спешит, ждёт, вдруг сейчас она почувствует нож в спине. однако ничего не происходит.       — ты ведёшь себя странно. — в нынешнем положении, херин сделать то ничего не может, лишь сжимает ладони в кулаки, задрав подбородок выше. щекотно. ей щекотно, чужое дыхание соприкасается с тонкой шеей, мун мысленно готовится быть укушенной.       — почему же ты, сокровище, стала таким монстром? — вопрос звучит не совсем внятно, пак сильней прижимает к себе тело девушки, шумно вдыхая её запах. еле ощутимые ноты орхидеи и чего-то ещё, пленят подобно алкоголю.       — меня сделали такой, — уложив голову на чужое плечо, она продолжила. — потому, что я «она», девушка, не способна управлять родом, а что еще хуже, продолжить его. брак. ошибка. да, я по происхождению аристократ, но меня воспитали как слугу. собачонку, которая ради жизни идет на все, что ей прикажут. — держится из последних сил, херин не привыкла показывать слабость, попросту некогда было. слабость всегда была лишней, ведь стоило её показать, как она становилось врагом народа. во всем виновата, всё сделала не так. по кругу в бесконечном водовороте.       — почему же. я все еще жив?       — я устала. устала от гнёта. устала. убивать. — первая слеза скатилась по щеке. — ведь я не виновата в их рождении. я не виновата в том, чего не делала, но все грехи были повешены на меня и моя роль. искупление. путь убийцы — искупление грехов рода. — она плакала молча, всегда, чаще внутри себя. даже когда слезы вырывались наружу, их не замечали, они были безмолвны. и сейчас, не издавая ни звука, мокрые дорожки под глазами блестят от света луны, молчаливо стекая вниз.       — ты плачешь, — больше прозвучало как утверждение, когда пак щекой почувствовал что-то мокрое на чужом подбородке. — можешь не сдерживаться. я не убью тебя, и не собираюсь это делать.       — почему? — снова спрашивает херин тихо шмыгая носом.       — мы вместе, уничтожим их. тех, кто мешает нам всем жить. — неохотно оторвавшись от шеи девушки, чонсон заглядывает в её глаза: они не красные из-за слёз, цвет радужки стал только глубже, что захотелось в них утонуть. что там, он уже тонет.       херин молчит, отводит взгляд от пристальных глаз. с каждым разом все тяжелее в них смотреть. она боится обжечься. быть обманутой. быть снова использованной. потерянное доверие не вернуть, но ему хочется верить, отчего в голове возникло шумное разногласие. поток из мыслей, ругающихся между собой, никак не может прийти к единому мнению. из него выбивает очередное прикосновение к шее, странно, что вампир так спокоен, хоть она уже и перебрала тысячу и один вариант своей кончины.       — ты хочешь меня укусить? — без стеснения спрашивает мун, левую руку проталкивая между телами, накрывая ей рану. холодный, но не холодно.       — возможно. я не знаю.       пак хочет, всем своим вампирским нутром, здесь и сейчас вонзить клыки в эту мягкую белую кожу, но не может. он чувствует недоверие к себе, буквально обнимая сгусток напряжённой энергии. не сейчас, но потом будет поздно. дилемма. как лучше поступить, остаться и продолжить бессвязный разговор или уйти, чтобы не совершить ошибки.       — скажи мне, если захочешь. — херин выдыхает, понемногу расслабляясь. ничего не случится, если сегодня отведают её крови, через сутки она сама станет вампиром. терять нечего, но бояться стоит собственных желаний.       — тогда позволь, дай мне свою руку.       король нежно ведёт рукой по правой стороне чужого тела, накрывая тонкую кисть своей. на всякий случай, так будет спокойнее обоим. херин же молча наклоняет голову чуть вбок, открывая бы больший обзор. момент, можно начинать. чонсон медленно ведет носом по коже, выбирая более удачный участок, будь перед ним кто-то другой, был бы давно уже съеден и валялся где нибудь без сознания. но сейчас с ним ангел, и кажется, он готов совершить грех. где-то было написано, что если вампир выпьет крови крылатого мага, то его крылья окрасятся в черный и он будет изгнан с небес. это заставляет медлить, быть осторожным. нельзя забыть и о ране, много крови не выпьешь, а навредить ещё больше он не собирается.       насчёт два. херин вздрагивает, зажмуриваясь, когда острые клыки входят в кожу. это не сравнимо ни с чем, смешанный поток чувств распыляется в груди, от чего сердце стучит быстрее. «спокойней»       мун слышит мысли вампира, в унисоне фраз, она четко услышала только это. почему. хорошо, успокоиться нужно, принять как должное, хоть и первый раз. как должное, так и должно быть, естественный процесс. и херин успокаивается только к моменту, когда все закончилось. когда чужой язык слизывает капли крови, попутно оставляя легкие поцелуи вокруг и на укусе.       — получать капельницу было больнее, — от чего то бросает херин, наконец выдохнув без внутренних зажимов, расслабленно. тихий приятный смех под ухом заставляет улыбаться самой.       — серьезно?       — ты забрал все мои силы. — бормочет, еще пока отдавая себе отчет, но чувствуя отчетливо как с каждой секундой мозг отключается.       чонсон не отвечает, поднимает девушку на руки и затем укладывает в кровать, лишь садясь рядом, чтобы дождаться пока та уснёт. недолго полюбовавшись умиротворённым лицом, он покидает комнату, сейчас не время. не время думать о чувствах. уже следующей ночью придет конец, либо людям, либо ему. нужно решать, подбирать план, морально готовиться к масштабной войне. в условиях предгорной местности окружённой густым лесом, у вампиров преимуществ больше, но расстояние от него до замка достаточно большое, чтобы маги могли взять преимущество. об этом предстоит тщательно подумать, как победить с наименьшими потерями.

***

      план провалился. маги берут вверх благодаря черному проклятому оружию, кромсая вампиров, что лишь пятятся назад к замку, окружённые кольцом. чонсон полез напролом в первых рядах, за что и первым схватил чудное оружие. рана не большая, но силы забирает не хило, как яд, медленно впитывается в кожу и отравляет изнутри. его еле забрали в тыл, где предоставили джэюну.       — я умоляю тебя, во дворец. в замок. закройтесь в самом тайном месте и ждите. я приду за вами. — просит бэкхён, посылая с ними пару верных своих солдат для подстраховки.       — ни за что, я не уйду с поля боя! — рычит пак, друг его еле удерживает, несмотря на ранение, он остается всё также настырным.       — мы вернёмся с победой. — херин появляется из неоткуда, протягивая руку, дотрагивается до лица короля, сначала осторожно только подушечками пальцев, а после смелее укладывая всю ладонь на щеку. — еще одно ранение ты не переживёшь.       чонсон замирает, даже не моргает, смотрит на девушку в белом, и понимает. она права. они оба правы. только сейчас замечает, как рана неприятно ноет и зудит, прорастает внутрь тела, разрушая его. отступить сейчас, значит после дать отпор в два раза сильнее. пак льнет к руке, подобно коту, эти несколько секунд он запомнит навсегда, сохранит в своем сердце до конца его вечности.       этот жест действительно помог успокоить буйного вампира и вскоре они удалились. мун и оставшийся аристократ обернулись к лесу, из которого как насекомые выползали маги. их было все больше и больше. как с ними справиться.       битва затягивается, возникает жуткий запах гари. херин отвлекается, думая что это горит лес, но нет. это горит замок. несколько магов пробрались в тыл и одновременно активировали свои силы внутри здания. оно горит изнутри. мун хочет бросится туда, но бэкхён удерживает её, видя как горят стены. он плавятся. температура ужасно высокая. те маги отдали себя в жертву ради победы. доносятся победные крики. кровавый король уничтожен.       херин оглядывается. остались только они. херин и бэкхён. больше никого. ярость, гнев, боль, все смешалось в один большой комок. контролировать больше невозможно. не для кого. теперь не страшно высвободить всю свою силу. в этот же момент началось и обращение. жутко сильная жажда крови, новой, более сильной волной энергии выходит за первой. девушка падает на колени с пронзающим криком, режущим уши на всех частотах, которые только могут слышать люди. крик боли, наполненный утратой и мощнейший выброс магической силы уничтожил все на своем пути в радиусе нескольких километров. в него попали и главное поместье рода мун, оно вымерло за секунды как и те, что были поблизости.       огонь потух. ни осталось ничего, только трупы разом свалившиеся на землю. никто не смог убежать. никто не достоин был выжить.       лишь херин, она изменилась. как и где-то говорилось. черные крылья проявились сами, как только обращение было завершено. она больше не человек. теперь это новое её проклятие. вечность, которую она так боялась, настигла быстрее, чем беспомощность. теперь она одна. точно одна.       — мы продолжим наше дело. и дождемся их в новой эпохе. — бэкхён стоит сзади, руки свои на плечи женские положив. — мы сможем.

***

      — сон, дорогое удовольствие, не так ли?       херин открывает глаза, потягиваясь на мягком диване. это был сон. длинный сон. но вампиры не могу видеть сны, значит это было воспоминанием. так четко еще ни разу не проявляло себя. мун трёт глаза, приходят к выводу, что до конца суток у нее случится дежавю. после воспоминаний всегда приходит их источник. кажется сегодня тот самый день икс, который она так ждала. бэкхён же пообещал, что они снова увидятся.       — вампиры умершие не своей смертью, реинкарнируют, но с потерей некоторых воспоминаний. наше время.       мун выходит из кабинета, направляясь к бэкхёну её начальнику. эпоха сменилась, но проблема осталась. что там, ещё и увеличилась в размерах. теперь враги не только маги, но и люди. войдя в просторную комнату в винтажном стиле, девушка замирает у входа. сердце пропускает удар, дыхание замедляется. это он. херин не может ступить шагу, боится, что её сознание обманывает снова. желание наступать на одни и те же грабли дважды совершенно отсутствует. неужели, время пришло.       — знакомься, херин. — бэкхён начинает приветствие, и гость оборачивается к ней. всё сошлось, что звёзды, что воспоминания. это он. черные волосы, острые черты лица, крепкое телосложение и эти глаза, золото-желтые. херин мечта увидеть их снова, молясь на луну каждую ночь.       — пак чонсон.