В её глазах закат сиял

      Волшебная мелодия наполняла зал таинственностью, заставляя всех окунуться в непередаваемую атмосферу волнующего танца. Лёгкие и красивые ткани, которые украшали всё пространство, вызывали неподдельную улыбку на лице Ифе. В этот миг аментет хотелось не думать о будущем, наслаждаясь только настоящим.              Заметив сияющее лицо девы, Сет не сдержал привычной ухмылки и отошёл к столам с различными яствами. Ему нравилось наблюдать за аментет со стороны, но ещё больше он ждал реакции от Анубиса, который по не совсем понятным причинам к ним присоединился. Никогда бог хаоса не замечал такой противоречивой заинтересованности со стороны всегда правильного племянника, да ещё и к грешнице!              — Неужели Инпу…              Не успел он закончить фразу, как к нему подошёл Атсу и, взяв большую гроздь винограда, начал откусывать по одной. Вор с любопытством уставился на замерших друг на против друга Ифе и Анубиса.              — Договаривай, раз начал! — Потребовал он. — Или такой простолюдин не в праве указывать богу?              — Ну почему же, — Сет щедро отпил вина, терпкость которого хорошо ощущалась на языке. — Я вполне благосклонно отношусь к таким, как ты, и твоя родословная мне совершенно не важна.              — Не очень-то верится, бог, — хмыкнул мужчина.              — Твоё право, вор, — он протянул ему бокал с вином со стола. — Расслабься лучше и дай другим насладиться моментом. — Хитро прищурившись, Сет улыбнулся, указывая на племянника и грешницу, которые уже начали свой танец. Выглядел он престранно в сравнении с разгорячёнными телодвижениями рядом стоящих.              Когда танец был окончен, Анубис удалился подальше от Ифе. Желание оторвать себе голову и бросить на съедение кровожадным тварям казалось не такой уж плохой идеей. Ведь то, что он творил рядом с грешницей, выходило за рамки дозволенного! Каждый раз бог терял бдительность, растворяясь в невидимых лучах света аментет.              Взяв со стола что-то похожее на воду, Инпу сделал жадный глоток. Впервые за долгое-долгое время он ощутил прилив… радости, пусть Ифе её и не заметила. Это казалось чем-то невероятным, а ещё неправильным, или же?..              Душа разрывалась от переизбытка чувств. Разве могла грешная душа дарить что-то хорошее?                    — Зачем вы это делаете?              Вдруг голос Кейфла нарушил непрекращающиеся мысли бога. Принц взял со стола зелёное яблоко и начал нервно крутить в руках.              — Что?              — Не стоит с ней играть. Она этого не заслуживает. — Рука хекау сильно сжала фрукт.              — Я разве просил совета от грешника? — Анубис нахмурился, а Кейфл грустно улыбнулся и кинул раздавленное яблоко на стол. Затем вернул уже потеплевший взгляд к Ифе, которая, прикрыв глаза, отдавалась одиночному танцу.              — Не разбивайте ей сердце. — Почти прошипел хекау и резко отошёл от бога подальше, но не прекратил наблюдать за аментет.              Похоже, Ифе наполняла Кейфла тем же удивительным светом, что и Анубиса. Хотя, возможно, это просто были фантазии уставшего от одиночества бога?              Тем временем ритуальный напиток Бастет раскрепостил смертных донельзя. Сет усмехнулся, наблюдая за тем, как Ифе с беспечной улыбкой кинулась на шею ошарашенного Анубиса.              — Интересно, — проговорил он себе под нос. — А эта грешница мне нравится всё больше и больше. Глядишь, племянничек вообще позабудет о своём предназначении!              Разъяренный Анубис подбежал к столу и стремительно осушил два стакана с прохладной водой. Сейчас он был готов окунуться в ледяное озеро, чтобы остудить набирающий обороты гнев. И злился он не на Ифе, а на себя, и только. Ведь мог просто взять и оттолкнуть приставучую аментет. Но в тот самый миг, глядя в чистые глаза девушки, желал лишь одного…              — Я не достоин быть сыном своего отца! — сквозь зубы процедил бог. — Рядом с ней я становлюсь слабым… Какой же из меня каратель?              — Ты сказал это вслух, Инпу. — Сет вальяжной походкой подошел к племяннику и, положив руку на плечо, чуть сжал. — Вижу на твоём лице смятение.              — Я не нуждаюсь в советах эгоиста и убийцы, — громко отчеканил Анубис и скинул руку родственника со своего плеча.              Брат Осириса тяжело вздохнул. Он понимал такое отношение, но когда-то они с Инпу были близки и понимали друг друга даже без слов. И откровенно говоря, Сету не хватало доброй компании. Только теперь племянник видел в нём лишь врага, и где-то в глубине души это очень задевало бога хаоса.              — Ладно, тогда я заберу эту милую грешницу себе. — Намеренно издевался он, оглядывая каждый изгиб аментет, которая без преувеличения обладала выдающимися данными.              — Ты не посмеешь! — Не стерпев, огрызнулся Анубис, видя как Сет облизывает губы и пожирает взглядом Ифе.              — Почему же, очень даже посмею, и покажу свои намерения прямо сейчас, — выхватил из рук племянника пустой стакан, который лопнул и порезал тому кожу. — Попробуй мне помешать!              Инпу взглянул на руку, в которой недавно сжимал стакан. Алая кровь тонкими струйками капала на светлый пол, оставляя грязные следы. А ведь каратель даже не ощутил боли от пореза.              — Мы здесь по делу, поэтому не стоит… — Его речь тут же грубо перебил Сет.              — Не понимаешь, что с тобой происходит? — В голосе родственника слышалось ехидство, к которому Инпу успел привыкнуть, но в глазах он заметил странный интерес. К себе. Маска соблазнителя мгновенно испарилась, будто никогда и не было.              — Понимаю, что ты нашёл себе новое увлечение, осёл!              — Ну прости, успела надоесть твоя извечная кислая рожа, желающая меня покарать! — Сет цокнул. — А тут что-то… новенькое. Взгляд такой…такой!              И тут Анубис словно вынырнул из-под толщи воды, под которой до этого находился. Ибо в этом разговоре проявлял неимоверную сдержанность, тем самым развязав язык богу хаоса. Этот убийца смел раздавать ненужные советы и насмехаться над самим карателем Осириса, а ещё общался так, будто и не предавал никого!              — Ещё одно слово, и я отправлю тебя прямо сейчас в глубины глубин! — Огрызнулся Инпу, и глаза сверкнули недоброй зеленью.              Бесить племянника уже стало привычной забавой Сета. Сейчас же он решил отступить, но особое отношение Анубиса к грешнице запомнил…       

***

      Солнце слепило, отчего он, щурясь, прикрыл глаза, а затем медленно начал их открывать, силясь привыкнуть к такому неестественно яркому свечению. Рядом молчаливой статуей стояла девушка с длинными чёрными волосами.              — Как имя твоё, маа-херу? — холодным и безжизненным тоном изрекла незнакомка.              — Исдес. — Имя легко слетело с уст мужчины.              Он потёр глаза и начал рассматривать ту, глаза которой были абсолютно пусты.              — Я аментет. Моя обязанность помогать таким, как ты, обжиться на Полях Иалу.              Исдес зажмурился, стараясь вспомнить события минувших дней, но у него ничего не получалось. Словно кто-то специально их стёр, тем самым наказывая?              Незнакомка больше не смотрела на мужчину, лишь велела следовать за ней по мощённым гладким кирпичом улочкам, что он и сделал. Солнце освещало всё пространство, открывая окружающим великолепие местности, но Исдеса абсолютно не впечатляли эти красоты. Он ощущал витающий в воздухе… обман, но что он мог изменить, ведь даже не помнил откуда и кто такой?              — Послушай, — мужчина резко остановился и схватил за руку аментет, которая всё так же оставалась безучастной ко всему, чем вызывала в глубине души непонятно откуда взявшуюся злость. С чего ему вообще было злиться на слугу Осириса? — Я не понимаю, что со мной!              — Ты умер. И в награду за праведную жизнь, маа-херу, ты попал на Поля Иалу. — Монотонным голосом молвила аментет.              Исдес опустил взгляд на свою руку, которой сжимал нежную кисть девушки, и тут же волна злости схлынула.              — Прости, я не хотел сделать тебе больно, — следы от крепкого сжатия мгновенно исчезли. Он вновь заглянул в её глаза, которые на короткий миг показались так известны, но что-то всё же не клеилось…              Знакомый голос врезался в сознание, и картинка перед глазами начала медленно уплывать.              — Ну как тебе моё представление, милый? Хотел бы видеть свою милую грешницу такой безэмоциональной, а?             

      ***

             Анубис с грохотом рухнул на колени. Он не мог ещё ясно мыслить, но то, что Исида решила разыграть спектакль в его сознании, карателя жутко разозлило. Тело казалось чужим, внутренности горели, словно до этого их специально выжигали. Во рту ужасно пересохло, но Инпу не собирался просто лежать и жаловаться на плохое самочувствие. Собрав всю волю в кулак, он попытался подняться, но тщетно, ноги и руки не слушались, а глаза слезились.              Сын Осириса зарычал и решил, что нужно подключить свою нечеловеческую силу, но оказалось, что и этого он сделать не мог.              — Как такое возможно? — шипел бог, пытаясь понять, что произошло.              Руки и ноги немного окрепли, и посох помог всё-таки подняться, но как бы Анубис ни силился призвать свою божественную силу, это никак не получалось. Затем он потёр руками глаза и пригляделся. Рядом с полуразрушенными колоннами неподвижно стоял Сет, который, словно статуя, не подавал признаков жизни, но растерянный Инпу и не думал отступать, ведь этот прохвост прекрасный притворщик, каких поискать.              — Сетх! А ну отвечай, это ты сотворил? Твоих поганых рук дело? — подойдя к дяде, принялся грубо его трясти. — А ну отвечай, Амт тебя за ногу! — Но тот никак не реагировал на гнев родственника.              Анубис опять попытался призвать свою силу, но навершие посоха никак не среагировало и не вспыхнуло зелёным светом. Отвлёкшись от ненавистного Сета, он огляделся.              — Кто это сделал? — Сердце тревожно забилось в груди.— Ифе! — Не думая больше о своей силе, которую никогда ранее не терял, и о масштабах разрушений, Анубис стал звать грешницу, которая привносила в его жизнь смуту. — Ифе!              Посох, который теперь являлся лишь опорой, помогал быстрее передвигаться по залу, но найти девушку так и не удалось, это вселяло надежду, что Ифе жива. Жива! Неожиданно каратель замер, пытаясь отдышаться. Инпу правда стало страшно. Он боялся, что не увидит эту странную грешницу, которая заняла все его мысли!              — Ифе! — позвал ещё раз её, но ответа не получил.       

***

             Каника, улыбнувшись, подбодрила Ифе, и они вместе с Убэйдом, а также выжившими людьми, двинулись к выходу из временного укрытия. Ведь существовала вероятность быть найденными, а на воле, хоть и мизерная, но была возможность сбежать.              — Слишком тихо. — Молвила грешница, вцепившись в руку маленькой девочки, в глазах которой читался неподдельный страх.              — Мамочка, где моя мамочка, — заикаясь, вторил ребёнок. — Я хочу к ней. — Захлебываясь слезами, повторяла она.              Убэйд посмотрел полным грусти взглядом на малышку и перевел взор на Ифе, безмолвно прося успокоить, но как она могла унять её боль, если сама была на волоске от истерики.               — Будьте тише! — Приказал мужчина рядом стоящим людям, которые выглядели разбитыми и полными отчаянья. — Мы должны пройти бесшумно по улице. Держитесь стен!              Ифе сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Присев напротив девочки, она выдавила улыбку и вытерла её слёзы.              — Я тебя не оставлю, обещаю. Ты веришь мне? — Малышка кивнула.              Устрашающую тишину разрезал громкий женский крик. Все резко обернулись и увидели Канику, проткнутую насквозь острой конечностью мерзкого существа. Всё, что могла сделать Ифе, это отшатнуться и прикрыть ладонью глаза девочки. Солёные слёзы тут же застелили лицо грешницы, но она была обязана сдержать надвигающийся приступ истерики.              — Убэйд, стой! — крикнула вслед разъярённому мужчине, который бежал навстречу смерти.               — Бегите! — крикнул он, и бывшая аментет, стиснув зубы и собрав всю волю в кулак, побежала, крепко держа за руку девочку, которой дала обещание.              — Не стойте, за мной, живо! — грубо приказала девушка выжившим, которые кричали, глядя на кровавое месиво.               Боги, кажется, сжалились, потому что на пути больше не встретилось каких-либо чудищ. Старичок улыбнулся и подошёл к Ифе.              — Спасибо тебе, милая. — Он взял руки девушки в свои и с благодарностью их сжал.              — Меня не за что благодарить. Я оставила Убэйда и Канику там, — с печалью в голосе тихо проговорила она.              — Не думай о себе плохо, девочка, ты сделала всё что могла… — Старик отступил, и малышка дёрнула бывшую аментет за руку на себя.              — Ты пойдешь с нами, красивая душа? — глаза ребёнка светились надеждой, но Ифе не могла отправиться с ними. Ведь была на волоске от смерти, и подвергать риску милое дитя не могла.              — Красивая душа?               Девочка молча кивнула и крепко прижалась к ней. Но нужно было уходить, поэтому, пообещав навестить ребёнка, грешница двинулась на поиски друзей, которые, надеялась, ещё живы…       

***

              Незнакомое холодное касание заставило Ифе вздрогнуть и открыть глаза. Она так устала, что не помнила, как уснула и оказалась в этом месте.              — Анубис, вы живы! — откашлявшись, громко сказала бывшая аментет и крепко сжала его в объятьях. — Я так переживала, так переживала!              Он ухмыльнулся, в ответ похлопал девушку по спине и отодвинулся. Вроде обычный жест, но для бога загробного мира казался несвойственен. Ифе даже не обратила внимания, ведь так переживала, а теперь убедилась в его невредимости.              — Вы одни, где мои друзья? — Отряхнулась от ненавистного песка, который успел просочиться буквально везде. — Они живы? — Ифе нахмурилась.              Анубис ухмыльнулся и скрестил руки, раздумывая о чем-то. Теперь окончательно проснувшись, грешница всё больше ощущала непривычную ледяную ауру, исходящую от Инпу, а взгляд казался каким-то чужим.              Осмелев, девушка приблизилась и встала почти вплотную, но не ощутила ничего приятного. Её сердце не трепетало от такой непозволительной близости. Они не были близки, как с тем же Атсу, к примеру, но в последнее время Ифе не ощущала от бога привычной ненависти, а даже смела предположить, что она ему стала нравиться. А сейчас же каратель казался чужим. Хотя, возможно, сказалась усталость и излишняя нервозность.              Непривычная улыбка показалась на лице Инпу, и он приблизился к уху бывшей аментет, прошептав:              — Так переживаешь за друзей, а разве я тебе не друг?               — Вы… вы…              Ответить Анубис не дал и задал новый вопрос, всё так же стоя практически вплотную.              — Готова умереть за своих друзей?              — Да! — громко и четко ответила Ифе и отступила на шаг, но крепкая ледяная хватка бога вернула девушку в прежнее положение. — Я готова бороться за тех, кого люблю! — она попыталась вырваться из железной оков, но тщетно. — Вы делаете мне больно, что с вами такое? — Рука разжалась, и бывшая аментет упала.              Лицо карателя мимолётно скривилось, словно ответ ему не понравился, но в чём она провинилась, ведь сказала честно, как чувствовала.              — Я в тебе не ошибся, милая-милая аментет… — Пробормотал он и протянул руку. Ифе тяжело сглотнула и удивлённо уставилась на его ладонь, а затем перевела взор на глаза, которые показались непривычно мутными и без какого-либо отблеска зелени.               Она попятилась назад. Ведь планы Анубиса могли измениться, или же нет?               — Отойди от неё! — крикнул Сет, и девушка отползла ещё дальше.               — Ифе! — голос Атсу донёсся до грешницы.               Бог хаоса, взглянув на Анубиса непривычным испепеляющим и полным отвращения взглядом, тут же подбежал к вору. А Ифе, воспользовавшись моментом, подскочила с места и последовала навстречу друзьям. Спина почему-то стала гореть, будто её подожги.              — Ты её не получишь! — гневно выкрикнул Сет и преодолел оставшееся расстояние, всё так же источая неудержимую ненависть.              Ифе даже не успела пискнуть, ведь не сразу поняла, что произошло.              — За что? — хрипло спросила, ощущая резкую боль под рёбрами. — За что ты так со мной? — жизнь медленно ускользала, и девушке становилось всё холоднее.              Грешный бог упал на колени, не выпуская грешницу из смертельных объятий. Необузданная злость схлынула, и его тело начала бить мелкая дрожь.              — Ифе… — проговорил Сет, стараясь не смотреть ей в глаза.              — Наконец-то мы тебя нашли! — Атсу подошёл. — Ифе… — Секундное замешательство заставило вора замолчать и задуматься. Он не был глупым человеком, но не мог поверить в произошедшее.              — УБЬЮ!               Он рыкнул и уже готов был разорвать бога хаоса на куски, но тут что-то отбросило мужчину в строну, сковав невидимыми оковами.              Потерянная сила вернулась, и Сет перевел равнодушный взор на принца и племянника, которые уже стояли у входа. Затем взглянул на то место, где совсем недавно ухмылялся лже-Анубис, и, естественно, того уже и след простыл.              — НЕНАВИЖУ! — услышал бог пронзительный крик Кейфла, который так же, как и Атсу, ринулся в атаку, но мгновенно потерял возможность говорить и двигаться.               — Я должен… Я был должен, — бормотал бог хаоса.              Не то чтобы Анубис удивился тому, что сделал Сет, но в глубине души все же надеялся… И, как оказалось, зря. Ведь тот, кто однажды стал убийцей, останется им навсегда!              Глаза, застеленные слезами, выловили карателя. Теперь это точно был он: смотрел своими изумрудами, заглядывая в самую душу. Ифе ощущала неимоверную боль, но ей очень хотелось рассказать Инпу, что, несмотря на всё, она рада знакомству, как бы это глупо ни звучало.              — Я тебя убью, Сетх, лучше беги… — прорычал Инпу, отрывая взгляд от умирающей грешницы. — Как же ты ловко всех обвёл!              Бог загробного мира опустился и переложил Ифе к себе на колени. Трепетно-нежно коснулся лица тыльной стороной руки и улыбнулся. Он не знал, почему это делает, но чувствовал, что девушка нуждается в чем-то чистом и добром перед тем, как покинет мир живых…              — Я сожалею, Ифе. — Изрёк Анубис надломленным голосом. — И я не испытываю радости сейчас, хотя должен…              Невероятно красивые светлые глаза девушки, в которых можно было утонуть, медленно закрылись, и карателю показалось, что на губах появилась слабая-слабая улыбка.              Быстро опустив маску на лицо, Анубис старался скрыть нахлынувшие эмоции. Ведь ему были не нужны свидетели перемен в самом себе.              — Ты ещё здесь, убийца, значит готов принять смерть от руки моей?