***
— Значит, ты не злобный дух или что-то вроде того? — Не совсем верно. Я концентрация воли с твоим ремнантом, что принял сосуд согласно замыслу Переписчика. Ну, по крайней мере, это один из самых простых и понятных вариантов ответа. Двое разумных шли по этому чёртовому коридору уже очень долгое время. Блутвурст достаточно скоро успокоился, и смог примиритьсяс не похожей на канину природой спутника, пускай он не понимал и половины слов. Как ему удалось выяснить, Сгинь все же являлся демоном, причём созданным лично для него, как и тот «ангел», проверяющая наверху. Облегчение давал лишь тот факт, что подобная тварь была у всех умерших, вне зависимости от «уровня праведности», тут главнее «уровень греховности» — ещё два понятия, которые дьяволёнку было сложно объяснить. Всё что удалось понять так это то, что они определяли не по объективному и честному Анжу, а по хотелкам этого мистического Переписчика. Он, к слову, Богом, который описывался как творец всего сущего, не являлся, на чём Сгинь делал акцент. — Ну, мы его ещё зовём Босс, Доктор Сансара, Король-в-Бледном… — мелкое создание пищало под боком доктора, загибая немногочисленные пальцы. — Имен у него миллион, и большую часть он выдал себе сам. Есть ещё одно интересное — ЛжеБог. Хотя он сам отшучивался, что правильнее называть его «Богозаменитель». Ну, знаешь, он не просто так себя назвал Переписчиком; Жук очень могучий, но он не может, как Бог, творить из пустоты, даже оживление вселенных после их термо-смерти ему с трудом даётся. Потому он просто проникает, как личинка осы в плод, в те миры, в которых Бога давно не было, после чего начинает переписывать реальность под себя, порой до неузнаваемости. Естественно, что со мнением и желанием местных он не считается. Ну, он хотя бы заботится о том, чтобы их души продолжали существовать в его мультивселеннском Кластере с помощью системы Колеса, которым ты сейчас пользуешься. Боссу очень не нравится, когда Бог отбирает его подчинённых… Кстати, Жук говорит что Бог его не создавал, но, вот честно, — бес оглянулся и заговорил шёпотом, — я бы ему не доверял: Переписчик сам давно запутался в своих изменениях, и не может отличить случившееся от неслучившегося. — Минуточку, — Блутвурст, у которого голова шла кругом, кажется, нашёл несостыковку и его пытливый ум вновь заработал. — Как ты мог что-то от него слышать, если ты появился только тогда, когда я умер? И, кстати, как вообще происходит ваше появление, о дух нечестивый? — А-а, тут самое интересное. Видишь ли, когда душа впервые терпит смерть, он просто копирует окружающий мир или его элементы, что окружали умершего, дополняет заранее предустановленными программами, в том числе и последними новостями, и с помощью разнообразных приёмов и средств, заставляет этот информационный массив начать выглядеть и вести себя как что-то живое, полностью себя осознавая… И кстати да, лучше продолжай делать вид, что ты этого не знаешь, а то некоторые из наших… Довольно обидчивы, если их ставят на ступень ниже смертных. Это является следствием характера самих почивших, на которых они основаны. — То есть если умрёт кто-то без эмоциональный или бездушный, например, фелинеко, то и ангелы и демоны будут такими же? — Эм, не совсем: даже если умрёт кто-то находившийся с рождения в коме, то его покровители впитают случайные аспекты из того, что захочет Переписчик. Он не любит однообразие. К слову, Бог иногда все же возвращается к своему творению и забирает или создает парочку существ — а под парочкой может подразумевается порой даже целая вселенная — но ни ангелы, ни демоны не имеют душ, крови Бога, так что в Кластере они остаются навечно, и пока Сансара жив, исчезнуть насовсем мы не можем. К счастью, Переписчик заботится о нас, и не оставляет без дела хранителей, потерявших подопечного. Я уже упоминал, что с некоторым ты уже мог встреча-…Вы воплощены не по форме, легионер. Где ваш демонический лик?
Устрашающий, утробный глас, явно принадлежавший другой сущности (учёный это точно знал), загремел вновь, застав врасплох не только Блутвурста, но его спутника Сгиня. Дьяволёнок, однако же, не терял присутствия духа и, обернувшись, виновато глядел своими глазами-блюдцами на космическое зло. — Мне его не выдали…Вот как? И вы думаете, я в это уверую, новорожденный? Вот она истина: вы допустили потерю агониязатратной ипостаси. Её стоимость будет вычтена из вашего уровня резни, и вы будете служить, пока вам не исполнится пятьсот десять тысяч лет, потому что вам понадобится именно столько лет, чтобы создать амальгаму Иконостатической адской формы модели 13, которую вы потеряли! Отведите душу в пыточную, соберите некроремнант, а потом вернитесь и исповедуйтесь мне, первокруговой!
ЗАТОЧЕНЫ!
После оглушительного воя, Блутвурста с его демоном подхватила и унесла незримая волна, и, судя по количеству равно удалённых друг от друга подпорок стен, отбросила она их как минимум на километр. Сгинь пришёл в себя раньше берманского профессора, вскочив на свои задние лапки. Он, что-то вереща, взял смертного за мохнатую ладонь и поволок к первой за долгое время двери, что имела квадратную форму и механизмами отодвигалась вверх. Будучи контуженным тот не сразу понял что происходит, но когда наконец встал на ноги и поборол звон в ушах… — Сгинь, ты что творишь шайзе?! — Это казнь! — демоненок держал огромные трёхзубые вилы острием к Блутвурст. Они были на мосту. Один конец вёл к той самой двери, а другой — прямо в пропасть. Оттуда валили клубы пара и раздавалось глухое бульканье. Сквозь пар внизу легко было различить очертания огромного бассейна с кипятком, чей жар ощущался даже на мосту. Несложно было догадаться, к какому из двух вариантов Блутвурст был ближе. — Ну извини, я тут вспомнил, что демоны действительно должны пытать смертные души. Менеджер будет недоволен, если я спишу тебе все твои грехи совершенные при жизни. А нагрешил, как выяснила ангел, ты знатно… Доктор попытался выхватить оружие у Сгиня, но стоило только прикоснуться к алому металлу, как лапу ударило током. Блутвурст от боли отшатнулся назад, прокатился кубарем и чудом успел уцепиться за край моста. — Не смей, паршивец! Мне тут не место! — Это все говорят. Ты прости, вот ничего личного, это мой первый раз, так что давай все по простому, без аллегорий, хотя ремнант их любит. Адский котёл и вилы чёрта всегда будут классикой, ведь на то она и классика, — равнодушно произнёс дьяволёнок и напоследок выдал: — Ну не боись — это временные трудности! И с этим напутствием он с размаху стукнул вилами по пухлым пальцам учёного, отчего хватка разжалась и толстяк с воплем полетел вниз. Низкорослый демонёнок лишь невинно помахал ему на прощание, широко и дружелюбно улыбаясь.***
В первую же секунду, как только его тело скрылось в клубах белого пара, Блутвурст приготовился к вспышке поистине адской боли. Но к 666° по Фаренгейту быть готовым попросту невозможно. Смертный сразу погрузился на несколько метров под неспокойную воду, а закон притяжение исправно потянул толстое тело в тяжёлой одежде на дно. Тушу беспощадно жгла водная стихия, лишь казавшаяся мирной, словно бы вгрызаясь в каждый сантиметр тела Блутвурста. Но пузыри газа через пару секунд вытолкнули его на поверхность — это было в сто крат хуже. Воздух, пусть и полный пара, вызывал контраст температур, и содрогающийся грешник барахтался сильнее, отчаянно и безнадёжно пытаясь найти спасение из безвыходной ситуации. Казалось, хуже было сделать нельзя… как, оказалось, можно. Не выдержав этой боли, Блутвурст заорал, выпучив зажмуренные глаза. Но в результате он только нахлебался кипятка, начав жечь свои внутренности, пищеварительный тракт и оба лёгких, закипятив кровь в сосудах; боль в ошпаренных глазах была просто неописуема. Чего сразу разум Блутвурста, поглощённый волнами кипящей боли, не имел возможности осознать, было, пожалуй, самым страшным. Его организм и нервная система лишь получали сигналы о чудовищных ожогах и лопнувших органах с кожей, да трескающимися костьми, но само тело оставалось целым. Экзекуция совершенно не ограничивалась физическими параметрами тела, как это было бы на Земле. Недаром же в Аду к вратам с небезызвестной цитатой писателя-католика имелась нацарапанная снизу приписка:«Ибо ваистену»
©Аркаша.
***
— Да когда же вы все кончитесь, проклятые отродья?! Отправляйтесь вслед за вашим повелителем! — Мой… Повелитель… Жив… Скоро-о ты его… Увидишь… Жесткий голос, искажённый примесью чего-то электрического трещал из динамиков пузатого телевизора на краю пропасти с котлом. На табуретке напротив, по-царски деловито восседал Сгинь, хрумкая запечённое до угля рабой: вкус рыбы ему был не по нраву. — И чего это было? — даже поперхнувшись от неожиданности удивился бесёнок, не прекращая чавкать. — Откуда вообще взялахсь эта ниндзя? И как она вообще умудрилась убить столько монстров, если этот клювозмей, типа, не даёт и волоску с их голов упасть? Опять эти открытые концовки, с заделами на сиквелы, это нечестно! Ну надеюсь хоть сиквел, ну или хотя бы приквел скоро выйдет, там хоть объяснят это «чеховское ружьё». А то куда ни ткнись, везде концовки и повороты слитые, может хоть тут не будут?*ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ-ДЗЫ-*
Демон лупанул хвостом по будильнику и спрыгнул на металл моста. Подобрав с пола удочку, он закинул в самое пекло искусственного жерла крючок и принялся ждать. Спустя полчаса, которые Сгинь провел, умиротворённо сидя на краю, свесив ноги вниз, леска с поплавком начала дёргаться, начался клёв. Обрадованный этим, хранитель вскочил и с нечеловеческой силой рванул удочку на себя. Леска явно была прочна, ведь несмотря на тяжесть улова, рогатому созданию удалось с первого захода вытянуть добычу на берег. Блутвурст плашмя плюхнулся всей тушей на землю. В его горбатую спину были всажены, словно гарпун, вилы чёрта, а сам он по рыбьи барахтался и трясся, ещё не отойдя от пережитого в водной среде. Тем не менее, одежда мистическим образом высохла за пару секунд, и даже не села. Впрочем, на четвереньки кое-как трясущемуся полуберманцу встать удалось, пусть и не без помощи своего мучителя. — Проснись и пой, фрикаделька волосатая! Ты своё отплавал. Ну, как ощущения по десятибальной шкале? — жизнерадостности у чертёнка, казалось, было ещё больше, пока он, при помощи удочки дёрнул Блутвурста вверх, поднимая на ноги. — Боже… Я… кха-кхх… тьфу… не думал… кха… что могу… радоваться тому… тьфу… что слышу… твой писклявый голосишко… кха-кх-х… — Блутвурст, дрожа всем телом, неуверенно стоял на своих двоих, тихо монотонно подвывая. — Это… как сказать… трудно… словами… Больно только… первые сотню лет… Потом — просто боль, боль и тоска, без какого-либо конца. Я от скуки… придумал даже новый язык! Четыреста двадцать одно слово для обозначения воды, кха-кха! Вода, сплошная вода и боль и пустота! И целая вечность без ощущения времени! Как… как я не сошёл с ума? Я не забыл человеческую речь, хотя… там казалось, что… — Ну, это одно из особенностей этого места — Сансара хочет чтобы ты оставался в относительном здравомыслии, а не лежал овощем. По этой же причине твоё тело также функционирует по-прежнему. И почему-то такой же эффект накладывается и на одежду мёртвых. Твоё психологическое и моральное потрясение не слишком влияет на твои мыслительные и когнитивные функции — здесь это возможно. — А сколько времени я провел там, внизу? — Этот вектор имеет малое значение, но в твоём мире происходят каноничные события Салатного Робота. — Э-э, чего? — Не важно. Для тебя сейчас это уже неважно. Ну, на этом пожалуй всё. С тебя собрано достаточно агонии, равное твоим преступлениям в глазах Переписчика, — Сгинь махнул трехпалой лапой в сторону двери. Механизм на противоположном концу моста распахнулся, показывая кабину самого обычного лифта. — А теперь ступай, и впредь не греши. Не до встречи, дружище! Сгинь всё с той же жизнерадостностью толкнул доктора вперёд к дверному проёму, помахав на прощание, словно провожал старого знакомого на железнодорожном вокзале, а не отправлял душу смертного из преисподней. Осоловелый от всего произошедшего, ещё не до конца пришедший в себя от шока, Блутвурст лишь махнул лапой в ответ, вваливаясь в кабину лифта. Прежде чем двери захлопнулись, он успел увидеть, как его сопровождающий и по совместительству мучитель бесёнок приплясывал на месте от восторга… порхая вверх в воздух. За спиной у него теперь красовались крохотные кожистые крылышки, как у летучей мыши. «Это что же — он пытал меня ради этих несуразных, атрофированных конечностей?»