Настоящее время
— Мне кажется, стоит обратить на это внимание. — Да, мы по… — Уэнсдей запнулась, прилагая усилия, чтобы продолжить фразу, — подруги, но тебе всё ещё не стоит заходить без стука. Не обращая внимание на уже привычные колкости, Энид по-хозяйски обошла комнату и бросила газету с громким заголовком на стол. «20-летний Пол Дэвис из Джерико умер во сне. Вскрытие не обнаружило проблем со здоровьем или наличие токсичных веществ в организме» Отдав этой новости ровно секунду своего времени, Уэнсдей вернулась к записям в тетради, которую вела последние несколько дней после своего открытия. — Ежегодно около ста тысяч человек умирают от остановки сердца во сне, особенно в возрасте от двадцати лет, что не делает этот случай стоящим нашего внимания, только если ты не обыватель маленького городка, которому не хватает острых ощущений и хоть какого-нибудь громкого события в своём захолустье, — закончив фразу, она выделила на листке очередную запись повторяющимися линиями, наложенными друг на друга. Энид с любопытством выглянула из-за плеча, пытаясь разобрать свежий текст. «Не уничтожать картину.» выделялось среди остальных пунктов, записанных в столбик. Большего ей разглядеть не удалось, так как тетрадь захлопнулась, а бледная рука на ней достаточно ясно обозначала, что доступ к записям закрыт. — Надеюсь, ты собираешься посвящать нас в свои планы и не будешь действовать в одиночку? — Да, но только когда сформирую чёткий план действий, а для этого мне нужны тишина, покой и отсутствие лишнего информационного мусора, — очередной намёк на то, что Энид ей мешает. — Даже не обернёшься, чтобы поговорить со мной? Ты моя подруга, Уэнсдей, но твои самоуверенность и недоверие к другим испортят наши отношения. Ты, кажется, была рада появлению Тайлера, когда поняла, что нам нужен сильный союзник, но если ты и дальше будешь с ним обращаться, как с ручным пëсиком, а не человеком, я прикажу ему уйти и уйду сама. — Что ты такое говоришь? Причём здесь Тайлер? С тобой всё хорошо? — Аддамс всё же обернулась и с надменным удивлением изучала лицо напротив себя, не веря своим глазам и ушам. — Ты кормишь нас какими-то ничтожными порциями своей доброты, которая ненадолго в тебе просыпается, но потом в тебе что-то переключается, и — бам! — ты снова, как холодная закрытая ракушка в… в… в болоте! Последние слова Энид произносила уже со всхлипами и в попытках сдерживать истерику. Через мгновение она развернулась и, хлопнув дверью, исчезла из комнаты. Уэнсдей сидела мрачнее тучи, не двигаясь, с шумом в ушах. Как заржавелый робот, она повернулась обратно к столу, задержавшись на чёрных буквах заголовка газеты. Под ними находилось фото цвета сепии с улыбающимся, теперь уже неживым, подростком. Он обнимал женщину средних лет, за их спинами высился ранчо, которых в округе стояло сотни. «Ничего подозрительного в нём нет. Обычный парень, наверняка помогал матери по хозяйству, старался хорошо учиться, дополнительные занятия спортом после учёбы в местном колледже. Обычные смертные даже не подозревают, как близка к ним может быть смерть. А заголовок просто для привлечения внимания. Никто не станет писать «Парень захрапелся до смерти, будьте осторожны во время сна!» А она ведëтся на всё это…» Уэнсдей выбросила газету в мусорку и вышла на улицу, перед этим убедившись, что ни на одном из двух этажей не сидит в углу плачущая Энид.***
В этом районе городка, в котором временно проживали две девушки, давно никто не селился и, уж тем более, не появлялся. Жители дорожили своим уютом, чистотой и отсутствием серьёзных вандалов и преступлений. Мэрия позаботилась об этом, угрожая возможным нарушителям штрафами и последующим лишением частных владений, если таковые имелись. Но, в основном, именно воспитание и забота о собственном городе, нелюбовь к мрачному и тëмному поддерживали атмосферу порядка и безопасности. Старые постройки со времён первых лет основания остались на отшибе города. Ради сохранения истории и бюджета их не сносили; они находились за дорожным мостом через реку и никому не мешали. Природа уже подчинила их себе, скрывая от глаз проезжающих по трассе стеной молодых деревьев. Чем не идеальное место для тренировок хайда? Тайлер учился контролировать злость. В первые дни она сводила его с ума, особенно при виде Уэнсдей. Старые воспоминания, будто чужие, всё равно оставили свой след: она — враг. На исправление этих убеждений понадобилось время. Энид терпеливо помогала ему, напоминая, что теперь они на пару с необщительной подругой — его хозяйки. Тайлер издевательски хохотал над этой формулировкой, а в порывах волн агрессии грозился убить обеих и освободиться от надоевших ему оков власти над ним. Но, после уже официально второй драки обернувшихся монстров, — хайда и оборотня — получив новые синяки и переломы, сломав пару деревьев в округе, он постарался сдерживать своë недовольство, позднее обращая его в энергию для обучения. Всё-таки в сражении Энид была ему не по зубам. Пока что. Спустя три недели Тайлер понял, что полностью отпустил прежние привычки, а Уэнсдей больше не являлась провокатором агрессии, пусть и никогда не переставала им быть, как отдельно представляющий себя человек. Хайд перенимал черты характера своего хозяина. В случае Тайлера ему повезло, пусть и не с первого раза. Он вспоминал время, проведëнное с Торнхилл, но уже не помнил то, что доставалось ему от неё. Та часть жизни окончательно осталась в прошлом.***
Мучительная боль обращения перестала быть мучительной. Раз за разом, кость за костью, он укреплял своё тело, готовясь к действительно важной и серьёзной битве. Но случится ли она? По силам ли ему противостоять древнему демону? Сомнения разбивались, как волны о скалы, когда он чувствовал уверенность Энид и краем глаза наблюдал, как Уэнсдей упорно продвигается в своём исследовании, пусть никому не говорит, что у неё на уме. Но её непроницаемое лицо иногда становилось довольным от осознания очередной гениальной идеи, которая посетила её головку. Ему нравилось наблюдать за ней. И, безусловно, он в тайне ждал, когда она, наконец, даст ему нужную команду. «Если она прикажет разорвать в клочья эту потустороннюю суку, я сделаю это даже ценой своей жизни»***
Keep Shelly in Athens - (Don't Fear) The Reaper
Уэнсдей неподвижно наблюдала за тем, как Тайлер одевается после очередного обращения. Кажется, она простояла за этим деревом около десяти минут. За это время она успела подумать о том, что в ней просыпается… жалость к этому человеку. Жил ли он когда-нибудь по своей воле? Осознаёт ли сейчас, что действует не по своему решению, а находясь под воздействием обратной стороны своих способностей? Каково это — вечно быть марионеткой чужих желаний? «Ксавье… Ты ведь сможешь бороться против желаний этой грёбаной старой суки?» — Я уже оделся, можешь выходить. Неумелая из тебя шпионка, Аддамс. Её мысли резко оборвались, тело вздрогнуло от неожиданности. «А ты действительно учишься, молодой хайд» — Я думала, ты только деревья в округе ломаешь, а, оказывается, всё-таки не проходит время даром, — она выплыла из темноты, словно одетый призрак. — Всё насмехаешься, — Тайлер размял шею и присел на поваленное дерево, глядя на Уэнсдей с беззаботной улыбкой. «Как-будто и не было того Тайлера, подчинëнного Торнхилл» Мысли девушки становились на редкость непостоянными. — Мы мало говорили после нашей встречи у того дома, да и ты ещё ни разу не посещала это место. Что-то случилось? «Он действительно изменился. Это неприятно пугает» — Энид попросила, — удобно спихнуть поводы для взаимодействия на подругу, ведь обычно именно она являлась посредником в их связи. — Что-то случилось с ней? — Тайлер продолжал смотреть на неё как на ребёнка, который стыдливо пытается что-то скрыть. — Стандартная девичья истерика. Но, кажется, она хочет, чтобы я наблюдала за твоим развитием, будто ты сам не справишься, — Уэнсдей фыркнула, недовольно скрестив руки. — Осмелюсь предположить, что даже Энид не сможет заставить делать тебя то, что ты сама не захочешь. Всё-таки ты не хайд. И я тебя немножко, но знаю. — Тебе лучше прекратить это бахвальство. Но, осмелюсь согласиться, что я нахожу полезным принять участие в твоих тренировках. Я до сих пор не знаю, что нас ждёт. У меня нет видений, прошло почти два месяца с исчезновения Ксавье, а мы так и не сдвинулись с места. Точнее, я постепенно разрабатываю план и пытаюсь предположить, что происходит на той стороне. Возможно, мне нужна помощь со стороны. — Хорошо. Чем я могу помочь? — Во-первых, хватит так любезничать. Я твоя хозяйка, но это не доставляет мне большого удовольствия. Можешь вести себя нормально, без этих подлизываний? — Если честно, то я просто подшучиваю над тобой. Ты мало знаешь о моей природе, не так ли? Считаешь, что я безвольный человечишка, который дня не протянет без твоих указаний? Это не так. Это можно понять хотя бы из того, какой минимум общения у нас был всё это время. — Так намного лучше, — Уэнсдей позволила себе одобряюще улыбнуться, успокоившись, что ей не придётся больше терпеть эту невыносимую манеру угождения. — Во-вторых? — Мы должны понять, что из себя представляет Лилит, и какие у неё силы. Как будет выглядеть бой. Я хочу быть подготовлена на все сто процентов. И того же жду от тебя. Мне не нужны жертвы в этом сражении. Единственной жертвой должна стать она. — Мне бы тоже хотелось знать, с чем предстоит иметь дело. — Я думаю, что стоит вернуться и, наконец, обсудить это всё нам троим. Я, так же, расскажу то, что успела понять и какие у меня предположения. — Звучит неплохо. Я, возможно, был не прав, сказав, что ты не хайд. Есть в тебе что-то уступающее под воздействием другого человека, — Тайлер снова добродушно засмеялся, покачивая головой с закрытыми глазами. «Он что-то знает про меня и Ксавье? Я никому не рассказывала про те видения. Неужели Энид о чём-то догадывается?» — Всё-таки эта волчица очень положительно на тебя влияет. «Чëрт бы тебя побрал, это просто очередное боготворение кем-то нашей удивительной ДРУЖБЫ!» — лицо Уэнсдей мгновенно расслабилось. — Пойдём отсюда, я не хочу, чтобы кто-то из местных видел, что мы сюда часто захаживаем. Ты ведь не привлекал к себе внимание? — Я, по-твоему, совсем дикий человек?***
До подхода к дому Уэнсдей и Тайлер перекинулись дежурными фразами, в основном касающихся их актуальных проблем. Никто не заговорил о прошлых чувствах. Стала ли эта тема автоматически их табу? — Свет горит на первом этаже. Надеюсь, она уже успокоилась и просто ждёт нас, — Уэнсдей открыла дверь ключом и пропустила Тайлера. Они вернулись ближе к полуночи: ни у кого из троих уже давно не было здорового сна и режима. Даже у скурпулëзной Аддамс. — Слушай… — Тайлер застыл на пороге, неловко оборачиваясь к Уэнсдей. Она увидела Энид, сидящую на диване. Лицо опухло от долгого плача, руки тряслись, сложенные на коленях. Сама она вся сгорбилась и обкусывала губы, с надеждой глядя на вернувшихся друзей. «Неужели она истерила весь день? Мы ведь даже не поссорились» — Надеюсь, теперь ты, наконец, обратишь внимание на меня и на то, что я говорю! — Энид вскочила с дивана, бросая на стол свежую газету. Сегодня почтальон принёс новости только к вечеру, заставляя жителей городка вздрогнуть от небывалого ранее гнетущего ощущения того, что приближается что-то скверное. «Совпадение или страшная болезнь? Спустя три дня в Джерико снова пришла трагедия: сон унёс жизнь 25-летнего Оскара Джонса» Энид опустилась на диван, заходясь в новом приступе. — Ты была так занята, я боялась даже слово вставить, — юная волчица бормотала сквозь слезы. — Но после этих новостей я действительно боюсь. Аякс… Он начал жаловаться на кошмары. Что-то тёмное и липкое поджидало его в глубинах сна. Я подумала, что это обычные страшные сны, но эти новости… Уэнсдей, что, если это Она?