Сон в руку

Высокий мужчина в надвинутой на глаза черной шляпе и большой яркой коробкой в руках, небрежным жестом отпустил телохранителя и взбежал на крыльцо одной из онкологических больниц «города ангелов». Бросив длинное пальто на один из диванчиков для посетителей, он быстрым шагом устремился в знакомую палату. Сестра на ресепшн, в туго накрахмаленном белом халате и шапочке, только улыбнулась в ответ за приветственный кивок — за последний год она привыкла видеть его здесь. Кроме того, этот посетитель ей нравился: для звезды он был на удивление земным и совсем не заносчивым, и никогда не скупился на автографы для ее дочки и племянников. Последние несколько метров он снова перешел на бег. Наконец, впереди показалась заветная дверь. — Привет, Ники. Как себя чувствуешь? — с порога поздоровался мужчина. — Лучше. Спасибо, Майк, — ответил ему тихий голос, больше похожий на шелест. Лежащая на больничной койке девочка улыбнулась и с трудом приподнялась на локтях. Ей можно было дать на вид лет десять, хотя на самом деле Ники минуло тринадцать. Ее темные глаза казались неестественно огромными на бледном худом личике, в нос была вставлена какая-то трубка. Волосы, недавно начавшие заново отрастать и не достигающие еще и сантиметра в длину, делали девочку похожей на узницу концентрационного лагеря и вызвали бы даже у менее чувствительного человека огромное желание защитить ее от всех невзгод. Что уж говорить о мужчине в шляпе. Его просто пронизывала любовь к этому хрупкому ребенку, и все, что он сейчас желал, так это чтобы Ники окончательно поправилась. — Смотри, что я тебе принес, — мужчина осторожно, стараясь не задеть ни один из мудреных приборов и трубочек, что помогали девочке дышать, сел на краешек ее кровати, и протянул принесенную коробку. Общими усилиями они разорвали красивые ленты и пеструю обертку. Внутри была кукла Барби с роскошными длинными волосами и в розовом платье. У девочки вырвался восхищенный вздох, она обняла своего друга тонкими, как палочки, руками. Дело тут было даже не в кукле. Майк мог ничего не дарить ей, она и так была привязана к нему, как к своим братьям или маме. Он был тем, кто навещал ее перед операциями, держал за руку, пока не сработает наркоз, утешал, если приснится кошмар. У Ники не было друзей с тех пор, как она заболела. Кроме Майка. — Мне жаль, что Кевин и Дон так поступили, — Майк немного смутился. Это же кукла, ничего особенного. Он бы сделал для Ники намного больше, ведь он любил ее, почти как родную дочь. — Они играли в запуск человека в космос, — Ники улыбнулась бледными губами. Майк тоже улыбнулся, вспоминая, как улетала в безоблачное небо над Неверлендом кукла Барби, привязанная к гирлянде воздушных шаров. — Но новую я им не дам отправить на Марс. Пусть побудет с тобой, — и он положил куклу на подушку Ники и погладил девочку по голове. Короткие волоски щекотали кожу, и Майка буквально переполняла нежность и тревога. Ему хотелось молиться: «Пожалуйста, пусть Ники окончательно выздоровеет». Прикрыв глаза, он увидел ее, шумную, озорную и румяную, бегающую за его дочерью Пэрис по зеленой лужайке. В коридоре послышались шаги, затем дверь открылась и их уединение нарушили. — Доброе утро, Делайла, — поздоровался Майк с матерью Ники. — Не очень-то оно доброе, — ворчливо отозвалась она, смерив свою дочь и Майка угрюмым взглядом маленьких темных глазок. — Если мы не заплатим за квартиру, нас вышвырнут. — Что же ты не сказала? Это ничего, я заплачу, пока ты не найдешь работу. — Работу? Какую работу?! — в голосе с мексиканским акцентом так и сквозило презрение. — Уборщицей и продавщицей и то не устроится, если регулярно не давать боссу. Горбатиться за гроши, которых все равно ни на что не хватит, да еще оплачивать больничные счета, очень надо! — Попробуй что-нибудь другое, — дружелюбно ответил Майк. Он тихо переговаривался с Ники, показывал ей, как у куклы гнуться руки и ноги, и не обратил внимания на агрессию Делайлы. Разве что чуть нахмурился при словах «давать боссу» — такие выражение не для ушей Ники. — Что другое? Мне пришлось бросить школу и вкалывать! У меня нет образования. Таким как ты, богатеньким мальчикам, легко давать советы, вы пришли на все готовенькое… Делайла сегодня была необычно взвинчена, но Майк не хотел усугублять конфликт. Конечно, он мог возразить, что работает с пяти лет и все, чем владеет, заработал сам, но к чему привел бы спор? Девочке нельзя волноваться. — Мамочка, не кричи…- Ники поморщилась и откинулась на подушки. По лбу побежала капелька пота. Боли, терзавшие девочку, хоть и ослабли, но еще не оставили ее полностью. Майк, чтобы успокоить, поцеловал ее в лоб и погладил по волосам, затем попытался сменить тему. — Мы говорили о курсах секретарш. Помнишь, Делайла? Тебе же понравилась идея. Делайла, прежде чем ответить, шумно вздохнула. Да с какой стати она вообще должна работать? Ей нравился Неверленд и квартира в Лос Анжелесе. Она привыкла вставать в полдень и заказывать еду у повара, покупать одежду в бутиках на Родео-драйв и пить коллекционное вино, развалившись в кресле — не у телевизора, а личном кинотеатре Майка. Но теперь, когда Ники пошла на поправку, все это неминуемо закончится. Как и их пребывание в роскошном поместье этого выбившегося в люди ниггера. Ну почему одним все, а другим шиш?! Почему она, Делайла Гомес, должна искать работу, пока этот тип тратит огромные суммы на игрушки, сладости и прочую дребедень?! Где справедливость?! Она яростным взглядом уставилась на Майка и Ники. Делайлу полностью устраивало, что он так возился с девочкой, словно отец родной. И играл, и читал вслух, и даже кормил с ложки, пока Ники была слишком слаба, чтобы есть самой. Одним словом, два сапога пара. Майк проводил с Ники больше времени, чем с ними всеми, вместе взятыми. Сама же Делайла предпочитала общество взрослых. Например, того смазливого паренька-латино, моложе ее на десять лет, что она подцепила недавно. И ведь, что самое обидное, паренек тоже смоется, если у нее не будет денег. А их очень скоро не будет. — Секретарша… — хмыкнула она, наблюдая, как Майк возится с Ники. Эту непонятную нежность и заботу ей трудно было классифицировать. В мире Делайлы Гомес мужчины не заботились о чужих детях. Что-то тут было не то. Никто не будет просто так давать деньги на лечение и так носится с ребенком, если… Догадка молнией сверкнула в ее мозгу. — Майк, — вкрадчиво начала она, — а почему ты все время торчишь здесь? Ты навещаешь Ники чаще, чем я. Ты покупаешь ей одежду и игрушки и проводишь больше времени, чем с ее братьями или со мной! — Я просто люблю Ники… «… и вас всех», — хотел он договорить, но не смог. — Она спала в твоей кровати, — глаза Делайлы лихорадочно заблестели. Ей только что пришло в голову приемлемое объяснение происходящего, которое хоть как-то вписывалось в мир, к которому она привыкла. Заодно, идея могла быть полезной в будущем. — У меня были кошмары, — пролепетала девочка, смотря на мать огромными испуганным глазами. — Я пришла к Майку, потому что мне было очень страшно… — Ники, солнышко, все будет хорошо, мама о тебе позаботиться, — оборвала ее Делайла. — Ты спишь с моей дочерью! — тыкая пальцем в Майка, торжествующе заявила она. — Делайла, — ответил он, пораженный, после недолгого молчания. — Извини, но ты говоришь глупости! Я люблю вашу семью. Ники и ее братья для меня как родные, но как тебе в голову пришло, что я могу… — он запнулся на слове, — вожделеть больного раком ребенка?! Ники мне как дочь. Конечно, я к ней привязан и мы много времени проводим вместе! Это же нормально! Да, она спала в моей постели, и что с того? Уступить кому-то свою постель — это самый прекрасный знак дружбы, который только может быть! При чем тут секс? Когда мы с братьями были маленькими, Дайана брала меня и Марлона в свою кровать. Мы пили молоко с печеньем, шутили, смеялись, и это было здорово! И ничего такого, просто нам было одиноко одним в чужом городе, а мама осталась в Гэри… — Взрослый мужик не может просто так класть рядом тринадцатилетнюю девочку! — Делайла подошла ближе, при каждом слове тыкая пальцем в Майку в грудь. — Ты растлял ее и я это докажу! — Мама… — голос Ники был тише мышиного писка, она часто и прерывисто дышала, но Делайла даже не посмотрела в ее сторону. Перед ней только что открылись огромные перспективы, и она была намерена брать быка за рога. — Вот почему ты все время крутишься вокруг нее! Майк вспомнил, как поджала губы Делайла вчера за обедом, когда он вынес Ники к столу на руках, подавал еду, резал для девочки хлеб, а для Делайлы даже стула не отодвинул. — Прости, если я в последнее время не уделял тебе должного внимания… — К черту такое внимание! Ты лапал мою дочь и думал, что я ничего не замечу! — Я вас всех люблю, но ты переходишь все границы. Ники нужен покой, — Майк бросил на девочку, чье дыхание тем временем почти нормализовалось, озабоченный взгляд. — Я не намерен продолжать разговор в таком тоне. Будь добра, возвращайся домой. — Ага, уйти, чтобы ты снова мог залезть ей в трусы! Нет уж, милый! Я сейчас же найду себе адвоката, и он займется тобой! Ты за все заплатишь, я разорю тебя! — Собираешься врать под присягой? И ребенка заставить? — Майк успокаивающе гладил ладонь Ники, а лицо словно застыло — жесткая, безразличная маска. — Тебе нечем обосновать эту выдумку. Никаких доказательств, синяков на бедрах или что там должно быть… — вспомнил он просмотренную недавно серию какого-то криминального фильма. — Будут! — Делайла чуть ли не кричала. — Будут и синяки, и везде, где надо, извращенец! — Мама, перестань… — Тихо, Ники. Мама с тобой. Я этого так не оставлю! Девочка в изнеможении закрыла глаза и вдруг в комнату проникла мелодия. Легко узнаваемый мотаунский бит и нежный голос Дайаны Росс заглушили крики Делайлы, плач Ники, заполнили голову Майкла и вырвали его из плена сна. Джексон подскочил на кровати, заозирался, ища взглядом скандальную латиноамериканку, и вздохнул с облегчением, убедившись, что ее не существует. У него никогда не было знакомых по имени Делайла и Ники. Это был просто дурной сон. — Слава Богу, — он поднялся, мимоходом нажал на кнопку будильника, выключая хит Дайаны и, напевая, принялся за свой обычный утренний туалет. Надо же, приснится же такое! Некоторые люди ради наживы способны на любую чудовищную ложь. Он, к сожалению, убедился в этом на собственном опыте. Как хорошо, что Гэвин и его семья не такие. Надо бы его навестить, проверить, как он там после химиотерапии. Майкл Джексон в надвинутой на глаза черной шляпе и с большой яркой коробкой в руках небрежным жестом отпустил телохранителя и взбежал на крыльцо одной из онкологических больниц «города ангелов». Бросив длинное пальто на один из диванчиков для посетителей, он быстрым шагом устремился в знакомую палату…

Конец