Загадки

Брюс привез меня в больницу. Взяли анализ крови, сделали рентген, а после пригласили в перевязочную. — И что скажете? — спросил Брюс у врача. — Мистер Уэйн, у мисс Лэнгдон рассечение, мы наложили шесть швов, и сотрясение головного мозга. Рекомендую остаться в стационаре на дополнительное обследование. Головокружение в состоянии покоя, которое при перемене положения тела, повороте или наклоне головы усиливается, нечеткость зрения и двоение в глазах, головная боль, слабость… Это требует наблюдения. — Останешься? — смотрит на меня. Я лишь мотнула головой. До ужаса боюсь больниц. Здесь смертью пахнет. — Аллурна… Ещё раз мотнула. — Не останется, — руки в карманы, — ладно. Спасибо, — протянул руку, — поедем. — Удачи, — пожал ее, — мистер Уэйн. Когда мы вышли из госпиталя, то с трудом прорвались сквозь толпу журналистов. В полной тишине доехали до дома. Брюс сразу же отправился в логово, а я в сторону комнаты. Стоит снять окровавленную одежду. — Аллурна! — слышу голос дяди. — Я здесь, — надела футболку. — Можно? — Заходи. Он крепко обнял меня и тяжело вздохнул. — Как ты себя чувствуешь? Пить хочешь? Есть? — Нет, — мотнула головой, — тошнит сильно. — Может, поспишь? — Надо бы… Я в этой повязке как ниндзя. — Если что, то звони, — указал на стационарный телефон, — хорошо? — Хорошо, — кивнула. Еле как нашла удобное положение. Обняла подушку и развалилась на животе. Кажется, похожа на тюленя.

Несколько часов спустя

Потянувшись за водой, вспомнила, что не налила себе попить. — Чего? — смотрю на полную кружку. Видимо, дядя принес. Я сделала несколько жадных глотков, и даже облилась. В горле пересохло. Откинувшись на подушки, поняла, что в комнате кто-то есть. — Доброе утро. — Проходной двор какой-то, — фыркнула, — тебя что, заводит наблюдать за спящими? — Усни обратно, так тихо и спокойно было, — фыркнул. — Почему ты снова используешь мой компьютер? — Там мыши бунтуют, — вздыхает, — страшно, знаешь ли. — Тебе страшно? — усмехнулась. — Как голова? — Болит, — поднимаюсь с кровати. Из комода достала обезболивающее. Ощущение, что мне по затылку дали кувалдой. Раз пять точно. — Пересматриваешь? Зачем? — Проверяю. Мужчина протянул мне открытку. На ней изображена влюблённая пара в стиле шестидесятых. — Я могу начать и закончить войну. Могу дать силу или полностью ее лишить. Меня можно вызвать лишь взглядом, но никакой силой не удержать. Кто я? — Не знаю, — закинул волосы назад, — то я и пришел. — Может, — задумалась, — любовь? Брюс не сдержался и рассмеялся. — А что? — Какая любовь? К кому? — Я не знаю! — Глупо как-то. Лжет молча. Время. Любовь. Связи нет. — А может, ее сейчас и не должно быть? Или же, слова не идут друг за другом в какой-либо последовательности? — Думаешь, все шифры — часть какой-то фразы? — Вполне вероятно… — Хочешь посмотреть? — указал на монитор. — Знаешь, — вздохнула, — между чувствами к тебе и инстинктом самосохранения, который уже охрип от дикой истерики, я выбираю его. У меня с самооценкой всё нормально, но прекрасно знаю, что какими-то сверхъестественными способностями не обладаю. — Луна… — Пойми, сегодня я рассекла затылок, а завтра в этом затылке может оказаться топорик. Я умею стрелять, бегать, может быть, смогу себя защитить, а также красиво разговариваю и мешаю убойные коктейли. Я не герой, даже не намёк на нечто подобное. Я обычная, Брюс. — Твоя сила — знания, опыт и умения. Ты же гений. Я не прошу сражаться со мной, — вздохнул, — к этому тебя не допущу. Слишком опасно, но твоя помощь бесценна. Она нужна мне. Иногда, у меня не получается понять элементарные вещи, но когда есть человек, с которым взгляды сходятся, то жить куда легче. Я молча поставила перед Уэйном ватные диски и мицеллярную воду. — И ты не являешься обычным человеком. Как минимум, обладаешь знаниями, очень полезными. — Стараешься переубедить меня? — Не получается, — мотнул головой, — хорошо… Что ты хочешь взамен? — Господи, Брюс… Я не продаюсь. Помощь должна быть добровольным решением. — Тогда, — вздохнул, — найму тебя. — Нет… — Аллурна… Какая ты, — подбирает слова, — упёртая. — Жить хочу. — Пожалуйста! — Мамочки, — рассмеялась, — что я слышу… — Понял. Поднявшись, мужчина покинул комнату. Я всё же решила посмотреть запись с места убийства пастора. Обезглавленный труп отбил аппетит дня на три. Если не смотреть на кровь, какую-то дурь и знаки вопроса, но всё равно ничего не понятно. — Твой паспорт, — вернулся. — Как? Я хотела новый делать. — Фальконе прислал его курьером. — Спасибо. А это, — указываю на монитор, — что такое? — Птичий помёт. — Как мило, — фыркаю. — Там было это, — положил на стол. — Флешка. — Проверять не стал, вдруг… — Трекер, — киваю, — меня смущает эта запись. — Мне напоминает, — прикусил губу, — Евангелие. — Загадочник ударился в религию? — Может быть, — пожимает плечами, — религия и любовь? Через сорок минут я нашла текст, из которого была взята фраза. Брюс почти был прав, это книга пророка Малахии. Еврейская Библия.

Итак для вас, священники, эта заповедь: если вы не послушаетесь и если не примете к сердцу, чтобы воздавать славу имени Моему, говорит Господь Саваоф, то Я пошлю на вас проклятие и прокляну ваши благословения, и уже проклинаю, потому что вы не хотите приложить к тому сердца. Вот, Я отниму у вас плечо, и помет раскидаю на лица ваши, помет праздничных жертв ваших, и выбросят вас вместе с ним. И вы узнаете, что Я дал эту заповедь для сохранения завета Моего с Левием, говорит Господь Саваоф. Завет Мой с ним был завет жизни и мира, и Я дал его ему для страха, и он боялся Меня и благоговел пред именем Моим. Закон истины был в устах его, и неправды не обреталось на языке его; в мире и правде он ходил со Мною и многих отвратил от греха. Ибо уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа. Но вы уклонились от пути сего, для многих послужили соблазном в законе, разрушили завет Левия, говорит Господь Саваоф. За то и Я сделаю вас презренными и униженными перед всем народом, так как вы не соблюдаете путей Моих, лицеприятствуете в делах закона.

— Кто из похожих на Митчелла, пресс-секретаря и пастора — еврей? — Отличный вопрос, — протерла глаза, — можешь спросить у лейтенанта? Возможно, он знает. — Для чего Загадочник даёт подсказки? — Хочет, чтобы его нашли? — Самоубийство. Он до тюрьмы не доживёт. До самого утра мы сидели и обсуждали данную ситуацию. — Тебе нужно поспать, — закрывает шторы, — и поесть. — Верно… Но предпочту прогуляться по территории особняка. Надо остыть. Надев пальто, вышла из особняка. — Простите! — у ворот встал курьер, — мне нужна мисс Аллурна Лэнгдон. Она здесь проживает? — Да, — подхожу, — а что такое? — У меня для неё посылка. — От кого? — Отправитель выявил желание остаться анонимом. — Значит, это мне. Вернулась вместе с посылкой. В доме вкусно пахнет кофе и чем-то мучным. — Доброе утро, — дядюшка приобнял за плечи, — как себя чувствуешь? — Легче, — улыбнулась, — и тебе доброе утро. — Выспалась? — Да, — вру, — но хочу ещё. Ты что-то приготовил? — Нет, — мотнул головой, — сейчас только отдам распоряжение. Я думал, что это ты. Поднявшись в столовую, увидели Брюса. На столе горячие тосты, ветчина, кофе, овощи и обезболивающее. Мы с дядей переглянулись. — Мистер Уэйн, вы сами это сделали? — Да, — кивнул, — до завтрака ещё час, а живот уже сводит. Присаживайтесь. — Единорога не видели? — Что? — хором. — Говорю, — улыбаюсь, — единорога не видели? Сегодня же день чудес. — Аллурна, — цокнул, — что за посылка? Тебе? — Нет, тебе. От фанатов. — Я смотрю, — фыркает, — настроение отличное. — Огонь. Дядюшка Альфред лишь молча наблюдал за нашей словесной перепалкой. В деревянном ящике был конверт и мягкая игрушка в виде мышонка. Символично. Я открыла конверт, внутри которого был сложенный лист. — Что принадлежит тебе, но чаще используется другими? Лист едва не выпал из моих рук, когда взгляд упал на знак вопроса. — Брюс, — голос дрогнул, — смотри. Уэйн с ошарашенным видом прочёл вопрос. — Я — следующая жертва? — Это имя, — переворачивает, — Луна, — показал. — Вашу мать, — выдыхаю. — Аллурна, успокойся, — подходит ближе. — Успокоиться?! — заорала, — этот псих прислал мне посылку с игрушкой и загадкой, чтоб его! Лично мне! У меня началась истерика. Внутри все похолодело от страха и паники. За что это мне? — Я ничего такого не сделала, — слезы стекают по щекам, — работала на Пингвина, да, но мешала коктейли и не лезла в эту дурь. Господи… — Мышонок выглядит безобидно, — Альфред прощупывает его, — новенький, чистенький, ничего внутри нет. — К чему ты клонишь? — Уэйн. — К тому, что, — отвёл взгляд, — это не угроза убийства, а так, просто подарок. Ты же сама говорила, что тот парень с ковролином, кажется, и есть Загадочник. — Отлично! Брюсу он посылает трупы и загадки, а мне игрушки и загадки… — Или же, Загадочник просто знает, кто является, — оглянулся, — Бэтменом. — Ещё лучше! — накрывает с новой силой, — почему именно я? Уэйн подошёл ко мне и обнял. Я пыталась вырваться, как-то оттолкнуть его, ибо именно он втянул меня. — Отпусти! Отпусти меня! — Аллурна, — тихо прошептал, — прости меня… — Слишком много извинений, — рыдаю. Обессиленно выдохнув, упёрлась лбом в крепкую грудь Брюса. Смог удержать меня. От него пахнет стиральным порошком. Такой свежий и приятный аромат. Аромат чистоты. — Я не хочу умирать, — еле слышно произнесла, — не хочу… Началась какая-то лихорадка. — Я этого не допущу, — прижал сильнее, — тебе нужно поспать. Альфред, — выдохнул, — особняку нужна охрана. — Хорошо, мистер Уэйн. Лавандовый чай слегка успокоил. Умывшись, легла в постель. Брюс всё это время был в комнате. Сидел на краю кровати. — Засыпай, — оглянулся. — А ты? — Потом. — Нам сейчас нужен отдых… — И выбить из курьера информацию об отправителе. — Ложись. — К тебе? — рассмеялся. — Возьми одеяло из шкафа. К себе не пущу. — У меня есть своя кровать. — Я рада, но мне так спокойнее. Ты ближе к окну, пусть тебя первого убивают. — Очень мило. Он достал одеяло и лёг рядом. — Так много подушек. — Всего восемь. Я обняла длинную игрушку в виде кота, и свернулась клубочком, утыкаясь холодным носом в игрушку. — Когда тебе на перевязку? — поправил бинт на моей голове. — Вечером придет медсестра. — Она слетела… Не больно? — Нет. — Ты смешно спишь. Тебе удобно? — Если сплю, значит удобно. — Ядовитая какая. Заснула где-то через минуту.