Северус Снейп, умиротворяющий бальзам и компромиссы

Патронус Поппи Помфри застал Снейпа в ванной. — Северус, прошу тебя, — передразнил он и плюнул в шапку ароматной пены — все равно не судьба сегодня расслабиться. В замке на каникулах осталось не так много учеников, и гадать с кем из них приключилась беда, смысла не было, Снейп мог бы поставить жалованье за полгода против гнутого кната: Поттер! Костеря возмутительно наглого и невоспитанного мальчишку на все лады и поминая недобрым словом не менее гнусного папашу, он быстро шел в больничное крыло. — Поппи, что случилось с мистером Поттером на этот раз? — Как ты долго, Северус, — Поппи вынырнула из кабинета, пряча в карманах палочку и несколько звякнувших фиалов. — Я, знаешь ли, не обязан нестись по свистку, не разбирая дороги… — Да-да, знаю! Прости, пожалуйста, но директора нет в замке, а я ума не приложу, что делать. — Вызвать медиков из Мунго? — выгнул бровь Снейп. — Что ты! Это очень опасно для мальчика, ты же понимаешь! — Опаснее, чем остаться без помощи? Тем более я не слышал, чтобы Сметвик сдавал своих пациентов Темному Лорду. — Тише, Северус! Не повышай голос и не поминай к ночи! — Поппи, — Снейпу до оскомины надоело препираться, — давай ближе к делу. — Сметвика найти не удалось, говорят, он в запое где-то в Лютном… — Хорошо, я понял, что остался единственной надеждой на спасение мессии света. Что с Поттером? — Я не знаю. — Исчерпывающе, — саркастически заметил Снейп. — Его нашли у основания лестницы, сколько он там пролежал, неизвестно: Аргус случайно споткнулся, край мантии-невидимки завернулся, и… — Я всегда говорил, что такой серьезный артефакт в руках малоумного недоросля до добра не доведет. Давно нужно было экспроприировать, — сказал Снейп и только потом сообразил, что Поппи про мантию говорит, как про что-то само собой разумеющееся. Она знала! Хотя и немудрено: что это за секрет, который знает половина Гриффиндора, а вторая догадывается. — Так что там с Поттером? Переломы? Сотрясение черепной коробки? — перевел он тему. — Нет. Мы тоже думали, что мальчик упал с лестницы, но ни единого ушиба, не говоря уж о переломах — ничего нет! И это не проклятие, я сама смотрела, и Филиус заверил однозначно: Гарри чист как младенец. — Хорошо, давай посмотрим на него поближе, — со вздохом согласился Снейп. — Больше всего похоже на отравление, но ни один известный яд не определяется. — Поппи развернулась и пошла к огороженной ширмой кровати в дальнем углу вверенных ей владений. — Тебе не кажется нелогичным тяжелого пациента помещать так далеко от кабинета? — Но это его кровать, — растерянно произнесла медиковедьма. — Он всегда… — Понятно, — Снейп взмахом руки отодвинул ширму и уставился на мечущегося в лихорадке подростка. Испарина на лбу и на верхней губе ему не понравилась, как и восковая бледность. Палочка сама выписывала руны диагностики, они светились ровным голубоватым светом и не показывали ровным счетом ничего! — Странно… — Вот и я говорю, — подхватила Поппи. — Не понимаю, что с ним. — Вот здесь есть слабенький отклик, — Снейп повторил последнее движение палочкой. — Конечно, ребенок без сознания, и испытывает не самые приятные ощущения, — Поппи раздраженно махнула рукой. — Это ни один из известных ядов. Не амортенция, не умострильное зелье, на которое часто бывает аллергическая реакция, а уж передозировка… — она говорила что-то еще, но Снейп уже зацепился за важное слово: аллергия. — Да, — пробормотал он вслух, — думаю, это она и есть. — Кто? — Да аллергия же! — Я в первую очередь дала ему безоар, а потом споила универсальный антидот! — А с чего ты взяла, что эта дрянь попала в кровь через желудок? — Предположить можно что угодно, Северус! Ну сделай же что-нибудь! — Я не целитель и не могу взять ответственность на себя, уж кто как не ты должна понимать мое положение! — Я никому не скажу. — Какой глупый разговор, — Снейп потер виски, начинавшаяся мигрень намекала, что ближайшие сутки легкими не будут однозначно. — Я забираю мистера Поттера к себе. — Альбус будет недоволен, — пискнула Поппи. — А если мне придется бегать из подземелий в больничное крыло каждые пять минут, то недоволен буду я! — отрезал Снейп, мобиликорпусом поднимая тщедушное тельце с кровати и направляясь к высокому больничному камину. — Альбус заблокировал камин. Грязно выругавшись, Снейп развернулся к дверям — теперь придется тащиться по коридорам, будто нет на свете большей радости, чем прогуляться через полшколы на виду у любопытных портретов. Он нарочно не стал накладывать никаких чар на картины, даже сонных, пусть доложат сразу, вдруг в ком-то проснется совесть, сострадание или чему там положено не спать у великих светлых волшебников? Надежда, конечно, была слабенькой, практически мертворожденной, но самую малость грела душу. У себя он не стал тратить время даром, опустил на диван в гостиной, стянул непомерно большую пижаму, поморщившись, откуда у нынешних подростков такая любовь к вещам оверсайз? Сам тощий как лукотрус, а туда же! Поттер лежал неподвижно, был бледен до синевы и, если бы не слабо вздымающаяся грудная клетка, однозначно мог сойти за свеженького покойника. — Так, Поттер, надеюсь, ты не надумаешь сдохнуть у меня на руках, — сказал Снейп без особой злости, просто чтобы немного разогнать тишину, которая вдруг стала неуютно-оглушающей. — Сейчас мы тебя вымоем, а то вдруг и правда на коже остатки яда. Поттер ожидаемо не ответил. Вода в ванне была еще теплой, работали наложенные Мерлин помнит когда чары. Впоследствии Снейп не раз пытался объяснить себе, как он, боевик не из последних, неплохой дуэлянт, что подразумевает под собой некоторую ловкость и умение управлять телом, мог запутаться в собственной мантии, уронить Поттера, удариться о бортик и умудриться при этом разбить несколько пустых фиалов и бутылек только что сваренного зелья родства. Ладно пустые склянки, которые мелкой крошкой так и остались в кармане, но заказное зелье попало в воду, окрашивая ее в интенсивно зеленый цвет. — Да чтоб тебя! — выругался он и в бессильной злости ударил кулаком по стене: произошедшее было за гранью возможного. Оставалось только порадоваться бессознательному Поттеру, который пропустил все веселье. Однако расслабляться было некогда, Снейп избавился от испорченной мантии, окатил чистой водой мощи подопытного, то есть пациента, конечно же, и отправился с ним в гостиную — следовало уже начать что-то делать, пусть на задворках сознания и скреблась некая мысль, но подумать обо всех несуразностях сегодняшнего вечера можно и потом. Вид Поттера не радовал. Взгляд выцеплял то разбитую коленку, то синяк под лопаткой, то парочку еще не успевших побелеть шрамов на бедре. Мальчишка явно искал приключения, и они радостно спешили ему навстречу — прошлый год тому прямое доказательство, а в этом… В этом, надо признать честно, Снейп просто был несколько занят, не до похождений гриффиндорского недоумка оказалось. Он обложил Поттера грелками, не рискнув использовать согревающие чары — один Мерлин знает, как поведет себя новое зелье в их присутствии, испытать на ком-то кроме себя этот антидот не довелось. — Ну, с богом, — пробормотал он себе под нос и затейливым движением палочки поместил антидот прямо в желудок, не выпаивать же почти полстакана обморочному телу. С минуту ничего не происходило, а затем мальчишка затрясся как в лихорадке, по всему телу проступила испарина, ребенок распахнул глаза и закричал надрывно и тонко. Снейп лихорадочно накладывал диагностические чары, но магия бурлила вокруг так, что никакой логичной картинки не выстраивалось, кроме той, где пациент героически умирал в слизеринских подземельях, а дементоры готовили уютный номер в гостеприимном Азкабане для одного весьма самонадеянного болвана. Лицо Поттера поплыло, растянулось, начало терять черты, и внезапно со вспышкой нестерпимо яркого света все закончилось. Снейп с трудом проморгался, мотая головой и хватая воздух ртом — непонятное явление не только ослепило, но и будто натянуло внутри что-то болезненно острое. Рядом послышался приглушенный стон. — Поттер? — Профессор Снейп, сэр? — каркнуло с дивана. — Как вы себя чувствуете, Пот… — начал было Снейп и осекся: лежащий подросток походил на себя прежнего разве что яркими зелеными глазами. — Хорошо себя чувствую, — немного подумав, произнес Поттер. — Не врите. — Слабость же это не плохое самочувствие. — Вот и лежите! — рявкнул Снейп, разглядывая узкое лицо, характерный нос и высокие скулы. Мысленно прикинув в уме кое-что, он застонал в голос и тут же был прерван встревоженным: — Сэ-эр? — Сомнус! — вести разговоры он не был готов, требовалось время, чтобы смириться с внезапным открытием, выпустить пар, напиться умиротворяющего бальзама в конце концов — не каждый день получаешь сюрприз в виде родной кровиночки вместо сына давнего врага. — Лили, зачем? Ответа на этот риторический вопрос он не ждал — теперь уже не узнать, чем и о чем думала ныне покойная подруга, когда устраивала маскарад. Возможно, просто хотела защитить ребенка, возможно, покрывала грех, а возможно — вот эту крамольную мысль он старательно гнал от себя — решила оставить себе частичку любимого мужчины. Промаявшись пару часов, Снейп вызвал по камину Малфой-менор. — Люц, у меня проблемы. Нужен твой свежий взгляд, светлый ум и бутылка Огденского. — Ты уверен, что хватит одной? — Люц, не до шуток. — А кто шутит? Открывай камин. Люциус Малфой явился через пятнадцать минут, причем десять из них явно потратил на выбор мантии и галстука — серебро и глубокий синий цвет мало того что удивительно шли ему, так еще своей обманчивой простотой и безыскусностью буквально кричали о статусе и богатстве хозяина. — Ты не один? — удивленно спросил Малфой. — Кто это? — Это главная проблема. Остальные — лишь следствие. — Информативно, — Люциус поставил на стол принесенную бутыль, Снейп, успевший залиться успокоительным зельем, достал стаканы. — Итак, на данный момент мы имеем Поттера, который, кажется не совсем Поттер, его предполагаемого отца, проклятие неизвестной этиологии или, возможно, какое-то зелье… — Стоп, — прервал Люциус. — Я, безусловно, очень умен и чертовски сообразителен, но хотелось бы более внятных вводных. Сейчас я понимаю, что некий юноша, известный нам как Поттер, оказался, — он сделал большой глоток виски, острым взглядом посмотрел на Снейпа, — твоим сыном под чарами гламура? — Слишком примитивно и снимается элементарно, вероятно, более сложный конструкт в виде ритуалов, зелий и чар. — Согласен. Я с ходу могу назвать два-три ритуала, которые использовались для придания бастардам ярко выраженных семейных черт. Но это касается только внешности, гобелены и семейное древо не изменятся, если ребенка не принять в род. — Поттер-менор разрушен и гобелен утрачен еще до рождения, — Снейп мотнул головой в сторону дивана, — его. Люциус пожал плечами и, пригубив огневиски, выразительно поднял бровь в ожидании продолжения. — Я предположил, что мальчишку отравили, возможно, на коже остались следы, а затем все было одной сплошной чередой нелепых случайностей. Зелье родства сработало самым невероятным образом, а вот отчего проявилась истинная внешность, я не понимаю… Мой новый антидот штука, конечно, мощная, но чтобы сломать чары и ритуалы? Не верю. — Друг мой, если некое событие наступает после какого-то другого, то это совсем не означает вследствие. Давай разбираться по порядку. Как сработало зелье родства? Ты поранился, когда оно разбилось? — Положим, — уклончиво ответил Снейп, сознаваться в столь идиотском поступке, как плевок в воду, категорически не хотелось. — Да, концентрация минимальна, но то зелье варилось на заказ и было усиленным. — Как инте-ере-есно, — протянул Люциус, омерзительно растягивая гласные. — Ты взял пробы с кожи? Ну перед замачиванием юного мистера Снейпа в ванне? — Нет. По большому счету это уже не имело смысла. — Угу. То есть понятно. — Люциус! — взорвался Снейп и запустил опустевший стакан в стену. — Агрессия, направленная на лучшего и, не побоюсь этого слова, единственного друга не признак выдающегося ума, знаешь ли. — Люциус, без тебя тошно. Я совершенно разбит и деморализован. Не представляю, что делать. — Твой дед жив? — Понятия не имею. Не переводи тему. — Давай разделим твою проблему на составляющие. — Поттер одна большая проблема. Неделимая! — Ну с технической точки зрения все-таки Снейп, — не преминул подколоть Люциус и тут же выставил вперед ладони, шутливо защищаясь от разозленного друга. — Итак, что мы имеем? — Подарочек в виде неучтенного сына, — уныло пошутил Снейп. — И как следствие повышенное внимание со всех сторон, чего бы хотелось избежать, так? — Так. — Вариант привести в порядок ребенка, вернуть ему привычную внешность и забыть о том, что это твой сын, не рассматривается? — Нет. — Признать его своим сыном публично? — Подписать смертный приговор нам обоим, — поморщился Снейп. — Не понимаю, к чему ты клонишь. — Сбежать с ребенком в Европу или Америку? — Ты издеваешься? Знаешь же, что я плотно на крючке у нашего светлейшего. — Возвращаемся к вопросу, жив ли твой дед? — Я не интересовался, — безэмоционально ответил Снейп. — А зря. Именно от ответа на этот вопрос будет зависеть все остальное. — Будь любезен, озвучь. — Нет! — Люциус вскочил. — Не хочу тешить тебя пустыми надеждами и внушать ложный оптимизм. Идем в банк! — Нет! — Да! Переупрямить Люциуса, когда он вот так сверкал очами, топал ножкой и раздувал крылья носа, было невозможно, с него станется и приложить чем-нибудь не слишком светлым, но эффективным и сделать все равно по-своему. Поэтому Снейп сменил тактику и почти мягко сказал: — Я не могу оставить ребенка без пригляда. Мы обязательно наведаемся в банк. Позже. — Ну да, ну да, — пробормотал Малфой и гнусно ухмыльнулся. — Добби! Снейп попятился подальше от камина, уперся спиной в книжную полку и очень сильно пожалел, что в Хогвартсе аппарировать мог только директор. — Добби, головой отвечаешь за спокойный сон, благополучие и здоровье Гарри Поттера, — распорядился Люциус. — Ни один волос не упадет с головы Гарри Поттера, сэра, — заверил преисполнившийся гордости от столь важной задачи эльф. — Раз уж больше препятствий нет, то предлагаю переместиться в банк. — Я бы хотел переодеться, — чопорно произнес Снейп. — Конечно, — тут же согласился Люциус и подошел ближе, ненавязчиво кладя руку ему на предплечье. — Это весьма предусмотрительно и просто необходимо, — хватка стала крепче, а голос зазвенел металлом: — сменить одну черную хламиду на точно такую же! Знакомый рывок аварийного портключа заставил Снейпа проглотить готовые было сорваться с губ слова благодарности. — Поверенного рода Принц сюда, быстро! — раздался голос Малфоя пока сам Снейп пытался проморгаться, отдышаться и вообще как-то прийти в себя после отнюдь не мягкого перемещения. А дальше ему только и оставалось делать холодно-равнодушное лицо, задирать подбородок и все равно следовать указаниям гоблина, назвавшегося столь длинно и зубодробительно, что ни запомнить, ни воспроизвести даже с пятого раза не получилось. Снейп сам не понял, как согласился принять род, выжечь магловскую кровь отца и стать по словам Люциуса достойнейшим сыном магического мира; тот говорил много, цветисто, будто сирена туманя разум и лишая воли. Снейп мимолетно отмечал нездоровый блеск в глазах приятеля, за пафосными и выспренними выражениями казавшийся чем-то незначительным… — Как ты себя чувствуешь? — Жив вроде, — прохрипел Снейп и почувствовал у губ холодный край стакана. — Никогда не думал, что выражение «выжечь кровь» следует понимать буквально, — продолжил он, напившись. — А как ты хотел, — пожал плечами Малфой. — Зато все получилось как нельзя лучше. Ты очень сильный маг, выдержал. — Спасибо, — хмыкнул Снейп. — А что мог бы и нет? — На все воля Мерлина, — снова пожал плечами Люциус. — Через месяц будешь бодр как пикси. — Ну и сравнения у тебя! — Весьма точные и образные, — вернул язвительную улыбку Малфой. — Характер и так у тебя не сахар, а уж под влиянием родовой магии Принцев… Пикси покажутся милыми и ласковыми существами, я полагаю. — И зачем было так гнать гиппогрифов с этим всем? Знаешь же, что не люблю поспешных и необдуманных действий. — Именно поэтому. Зато все получилось. И никаких сомнений, терзаний, выбора времени, места и так далее. К тому же, зная тебя не первый год, ты бы брыкался как дикий гиппогриф и упирался как большой кальмар, которого тянут на сушу. — Люций… — Давай сразу перейдем к положительным результатам. — К каким же? К месяцу постельного режима? — Снейп слабой рукой повел вокруг. — Кстати, как ты меня притащил обратно? И где Мерлина ради откопал эту чудовищную ночную рубашку?! — Добби принес из дома, у тебя не оказалось ни теплой пижамы, ни теплой рубашки. Это безответственно я считаю. Здоровье, мой дорогой друг, стоит беречь смолоду! В твоих подземельях все же изрядно прохладно. — Люций! — С перемещением любезно помог уважаемый Гкрыхзлцблодхпныщ. — Люциус! — Что Люциус?! Я подробно и последовательно отвечаю на твои же вопросы! Снейп длинно выдохнул через нос и прикрыл глаза. — Видишь ли, Северус, — непривычно задушевно начал Малфой, — тебе несказанно повезло, что я настоял на полном ритуале отречения. Теперь такого человека как Северус Тобиас Снейп не существует, как не существуют и его долги и обязательства. Ты чист перед магией, людьми и законом аки новорожденный ангел. — Однако, — пробормотал Снейп. Слова, произнесенные столь торжественно и с долей зависти, не хотели укладываться в голове, и он еще раз скосил глаза на совершенно чистое предплечье. — Да, друг мой Хонорус, так и есть. Снейпа передернуло. — Хонорус Северус Принц, — заметив реакцию, со злорадным удовольствием повторил Малфой. — Вот вторым и буду пользоваться. Знакомо, привычно… — Логично, — подхватил Люциус. — Не думаю, что тебе стоит сразу объявлять об изменившемся статусе. — Угу. Как там… Поттер, — спохватился Снейп и поморщился: надо бы уже как-то определиться для себя, как называть собственного сына. — Спит. — Интересно, что с ним произошло? И кто это с ним сотворил, — Снейп попытался приподняться на локтях, но потерпел оглушительное фиаско, сил было примерно как у новорожденного книззла. — Малое совершеннолетие. Дары начали раскрываться, противоречивые по всей видимости, — Люциус был спокоен. — Глупо считать, что магическая составляющая жестко привязана к возрасту, у всех по-разному и зависит от степени развития магического ядра, особенностей рода, внутренней зрелости. Прости, Северус, но ты и сам должен это знать, будучи деканом факультета. — Ни у одного слизеринца такого не было. — Разумеется. Здесь нет полукровок и маглорожденных. Дети увешаны амулетами. — У меня тоже не было! — А твои битвы с мародерами? Все у тебя было, только растянутое во времени. Дары приходили постепенно. А твоему… Поттеру как никому иному нужна поддержка близкого человека — прости, но Лили была полной идиоткой, раз позволила ввести отпрыска темного мага в светлый род. Дальше будет хуже, нужно определяться. — И как ты себе это представляешь? — Ну как, подходишь к нему с доброй улыбкой, кладешь руку на плечо и говоришь: «Гарри, я твой отец! И мы сейчас идем к гоблинам, дабы ввести тебя в наитемнейший род». А дальше петрификус тоталус тебе в помощь и портключ в Гринготс. — И стальные доспехи, — пробормотал Снейп, скорее почувствовав, чем увидев слабое движение за спиной Люциуса. — Я все слышал! Я… Вы!.. Директор Дамблдор!.. — мальчишка захлебывался слезами и криком. — Мистер Поттер, успокойтесь! — Малфой попытался воззвать к голосу разума. — Вы все врете! Не трогайте меня! Отпустите! Снейп подавил совершенно детское желание накрыться одеялом с головой, переждать бурю в относительной безопасности и оставить разборки на дорогого друга. — Я все, все расскажу директору Дамблдору! — Он может, — вздохнул Снейп, стирать память и так не слишком умному ребенку не хотелось. — Скажи мне, о мой драгоценный друг Хонорус, а не размышлял ли ты на досуге о выборе достойного крестного по магии для сына? — Не соблаговолит ли лорд Люциус Абраксас Малфой стать крестным по магии сына Хоноруса Северуса Принца, лорда Принца, известного как Гарри Джеймс Поттер? — Снейп намеки ловил на лету и послушно произнес полную формулу обращения — Люциус героически бросился на амбразуру, а кто он такой, чтобы препятствовать чужим душевным порывам и подвигам? Магия тотчас откликнулась, колыхнула пространство, выстрелила тонкими разноцветными нитями, оплетая и связывая всех троих неразрывными узами. — Я отведу крестника в банк, — произнес Малфой, внимательно следя за реакцией Снейпа, и дождавшись кивка, активировал портключ. — Какой насыщенный у Люциуса день выдался, — Снейп зевнул и прикрыл глаза. Сил решительно ни на что не было, даже на то, чтобы беспокоиться о каких-то не очень далеких перспективах. *** — Ты меня совершенно не слушаешь! Снейп — он пока еще не привык думать о себе как-то иначе — приоткрыл один глаз: Люциус каждой клеточкой своего аристократического тела, каждым волоском идеальной прически и даже каждой ниткой великолепной мантии источал негодование. — Я весь внимание, — буркнул Снейп. — Мы провели представление роду и магии! — Я слышал. И разве не для этого вы попер… отправились в банк? — Кроме этого мы пригласили целителя из Мунго, дабы провести некоторые исследования, а также чтобы ритуал все же был более легитимным. Ты же понимаешь, свидетельство гоблинов ценится не так высоко, как волшебника, а пригласить кого-то со стороны сложно. Тут нужно учитывать и обидчивость наших зеленошкурых друзей, и чрезвычайную конфиденциальность дела. — Никогда не сомневался в твоей компетенции, Люциус. — И почему мне кажется, что ты меня сейчас оскорбил? — В твоей мнительности я тоже никогда не сомневался, — Снейп с горем пополам устроился в постели полусидя. Сразу стала видна другая часть комнаты, где в кресле нахохленным воробьем сидел Гарри и сердито сверкал глазами. — С-с-северус! «Имитация парселтанга и до «слабо» не дотягивает», — мог бы сказать Снейп, но дипломатично промолчал. — Итак, представление роду прошло нормально, скрытых воздействий на ребенка не обнаружилось — во всех своих бедах он может винить только собственное скудоумие. — Вы! Вы! — вскочил с места Поттер. — Не расстраивайтесь, Гарри. Этот секрет Люциус унесет с собой в могилу. Не правда ли, дорогой друг? — Кхм, несомненно, — кажется, у Малфоя изменилось настроение и он пытался сдержать смешок. — К тому же у вас теперь есть все шансы хотя бы частично компенсировать отсутствие… Кхм, недостаточное наличие серого мозгового вещества усердными занятиями. — Чего?! — взвился Поттер. — Лорд Принц хочет сказать, что займется вашим воспитанием и образованием, Гарри. — Именно это я и сказал, Люциус. — Ты все же учитывай возраст собеседника, — вполголоса заметил Люциус. — Развитие мозга и стимулирование высшей нервной деятельности… — Довольно, — ледяным тоном прервал его Люциус. — Позволь я завершу свой отчет, а дальше можешь развлекаться как знаешь. Так вот, целитель обнаружил недостаточную массу тела, начинающееся плоскостопие из-за отвратительной обуви и проблемы со зрением, которые каким-то образом связаны со знаменитым шрамом. Просил уделить этому особое внимание, шрам весьма непростой, фонит темной магией. От себя замечу, что стоит как можно скорее принять ребенка в род и заниматься лечением, только когда будет поддержка родовой магии. Хотя возможен вариант, что не понадобится. — Я не хочу ни в какой род! Отпустите меня, пожалуйста! Вы не можете быть моим отцом, я даже не похож на вас ни капельки! Директор Дамблдор во всем разберется, а я хочу в башню Гриффиндора. Видите, я даже не слизеринец, а будь я вашим сыном, то уж точно бы попал к слизням. — Да, это проблема, — рассеянно произнес Снейп и нахмурился. — Властью главы рода запрещаю рассказывать или давать знать иными способами об этом кому-либо. — Как крестный поддерживаю запрет: все происходившее сегодня остается известным лишь присутствующим здесь. Кстати, у ребенка был крестный до меня, но связь разорвана, магия не сочла его достойным. — Самое главное ты, конечно, оставил напоследок. — Вы не имеете права! — в голосе Гарри звенели отголоски слез. — Имеем, — терпеливо сказал Малфой. — Я не хочу быть Снейпом, — Гарри, наконец, разрыдался — день выдался тяжелым, скопившееся напряжение требовало выхода. — Тебе это не грозит, маленький, — Люциус потрепал ребенка по голове. — Мы же говорили об этом, Северус принял род Принц, ты тоже будешь носить эту фамилию. Наследник Принц — хорошо же звучит, правда? — Не-ет! Снейп не выдержал: — Упертый, как… — Его отец, — подхватил Люциус и гнусно усмехнулся. Снейп медленно выдохнул: дорогой друг нарывался. Слабительным в чай сиятельный лорд не отделается. — А теперь нам всем неплохо было бы отдохнуть, — намекнул Снейп. — Да-да, — закивал Люциус. — Крестный может взять тебя к себе или ты ляжешь вот тут, рядом со мной, — Снейп даже откинул краешек одеяла, мало сомневаясь в том, что крестничек горит желанием попасть в Малфой-менор, где безраздельно царил его заклятый враг Драко. — Я мог бы на диванчике, вон там, — проблеял Пот… Гарри. — Прости. Я ужасно слаб, вдруг ночью мне потребуется помощь, а позвать не смогу… Хорошо, что мальчишка стоял спиной к Люциусу во время этой тирады и не видел, как неаристократично тот округлил глаза и приоткрыл рот. — Оу, ну если так… Люциус закрыл рот, насмешливо улыбнулся и пару раз стукнул ладонью об ладонь, имитируя аплодисменты, слава Мерлину совершенно бесшумно. — Конечно, я помогу, — продолжал между тем Гарри, залезая в кровать. — Может быть, вам что-то сейчас уже надо? — забеспокоился он, заметив, наконец, страдальческое выражение на лице… отца. — Сомнус, — Люциус коварно наложил чары сна, пока мальчишка пытался устроиться на самом краю широкой кровати. — Мне все-таки интересно, зачем он понадобился тебе здесь? Ты же терпеть не можешь нарушение личных границ. — Это Поттер, это миллион неприятностей и шило во всех местах. Я сейчас не в состоянии пресекать его выходки и следить за здоровьем. Вдруг что случится, ребенок не так давно был в коме, потом стресс представления роду, и это не считая шока от других новостей. — Понятно, — развеселился Люциус. — Синдром заботливого папаши, начальная стадия. Как знакомо! Только попробуй теперь меня укорить в излишней опеке Драко. Снейп фыркнул: с его точки зрения никакого сравнения мелкого пакостника Малфоя и матерого хулигана Поттера быть не могло. — Ладно, отдыхайте. Пойду порадую Нарциссу интересными новостями. Дверь за Люциусом закрылась, в гостиной сработал камин и все затихло, только под боком раздавалось сопение новоявленного сыночка и в голове миллионом докси роились невеселые мысли. При всем желании заснуть не получалось. В постели Снейп — воспринимать себя Принцем никак не получалось — провалялся почти до конца каникул. Слава всем богам, Мерлину, Моргане и Мордреду директор в школе в это время не объявился. Поппи пару раз присылала патронуса, не рискуя ломиться в покои декана Слизерина, зная его крутой нрав. Снейп благодарил свою отвратительную репутацию, писал короткие записки о чрезвычайно напряженной работе по спасению жизни и здоровья мессии света на обрывках пергамента и отправлял с домовиками. Поттер был непривычно тих, покорен, старался изо всех сил угодить и тем раздражал неимоверно. — Гар-ри, — Снейп сдерживался изо всех сил. — Чтобы достичь в тонкой науке зельеварения хотя бы минимальных успехов, нужно выучить таблицу совместимости ингредиентов. Как ты будешь сдавать экзамен? — Я пытаюсь! — оленьи глаза наполнились слезами. — Надо не пытаться, а учить! Не пялиться по сторонам, а просто сосредоточиться! — Я не могу! Не могу! — мальчишка выскочил из комнаты, едва не сбив с ног Люциуса. — Как невежливо, — тот проводил глазами спину крестника. — Очень дурные манеры. — И совершенно недисциплинированный ум! — Тебе нужно быть более терпеливым с ребенком. Он же не зверушка, будь с ним помягче, дозируй кнут и сахарную вату. — Это ты мне советы раздаешь, о многоопытный отец единственного чада?! — Тебе-тебе, — Малфой прошелся по комнате, распространяя флюиды очередного модного одеколона, остановился и со вздохом сел на единственный стул, где ранее пытался учить таблицу совместимости Поттер. — Вот даже уголка ему не выделил. Неудобно же. — Я еще не совсем здоров, — отрезал Снейп и сложил руки на груди, пусть в ночной рубашке и полулежа это выглядело не так внушительно, как если бы на нем была строгая мантия. — Я не об этом, — Малфой встал. — Поставь себя на место сына, прикинь сколько всего на него свалилось, жизнь перевернулась, а тут ты. Ты хочешь доломать то, что еще не удалось его родственникам? И ты же потом будешь удивляться, с чего бы твой сын кинулся в распростертые объятия первого попавшегося добренького взрослого. — Я не слишком гожусь на роль хорошего отца. — Вот так и объясни. — Ему?! — вскричал Снейп. — Ну не мне же! Ты сможешь, всего-то и нужно помнить, что он тоже личность, что у него свои желания, свои друзья и какая-никакая своя жизнь, — Люциус проигнорировал разраженное фырканье со стороны кровати. — Учись искусству компромисса, без этого ты потеряешь сына. — Ребенок должен слушаться взрослых! — Северус, себя вспомни. Да-да, очень послушный, воспитанный, с безупречными манерами. — Прекрати! — Позволь напомнить, что наследственные черты характера никто не отменял. Твоя мать и дед были тоже чрезвычайно упрямыми, отчего Гарри быть ласковым и покорным? Упрямство и вспыльчивость — семейные черты, прости что топчусь по больному. — Компромисс, говоришь, — Снейп скривился. — Терпение… — Он прикрыл глаза, к сожалению, Люциус был прав, только что делать со своим характером, как не срываться, не язвить, не оттачивать сарказм? Придется сварить себе умиротворяющий бальзам… *** — Очень хорошо, Гарри, — Снейп едва заметно улыбнулся. — За это эссе по трансфигурации ты точно получишь «выше ожидаемого». Он вернул коряво исписанный пергамент сыну и потянулся к стопке непроверенных контрольных семикурсников. — Что с ним опять не так? — подозрительно спросил Гарри, нахмурился и покосился на часы — простые магловские — на запястье. Время «отработки» подходило к концу, и где-то там изнывали в одиночестве друзья. — М-м? — Что опять не так с моим эссе? — отчеканил Гарри. — Мне кажется, стоит расширить вывод. Мы говорили об этом не меньше двух недель назад. Преподаватели ценят законченные мысли и хотят видеть, что ученики разобрались в теме. Снейп краем глаза следил, как перо скребет и разбрызгивает чернила по пергаменту от излишнего нажима. — Будешь проверять? — почти агрессивно спросил Гарри. — Нет, я тебе доверяю. Фигура подростка замерла, потом плечи немного расслабились. Он набрал в легкие воздуха и, как будто сиганув с высокой скалы в стремнину, скороговоркой выдал: — Я не доучил твою таблицу по зельям, но занятия только послезавтра, я правда-правда все-все вызубрю! Можно мне на тренировку, пожалуйста! Снейп отложил перо, сложил руки домиком и опустил на них подбородок — несчастная таблица совместимости никак не давалась ребенку, и в чем дело, никак не понять. На память не спишешь, нормальная. Видимо, общая нелюбовь к предмету сказывалась. А может быть, не стоило разрешать самостоятельно учить, без пригляда. — Я знаю, что она нужна-нужна! — Гарри, послушай, это основа основ курса зельеварения. Неважно, какую специальность ты выберешь, но примерно в половине случаев потребуется СОВ или ЖАБА по этому предмету. Ты уже думал, кем станешь? — Я не знаю. — Ведь что-то тебе нравится больше, вызывает интерес? — Северус понимал, что не вовремя взялся пытать ребенка, что тот уже одной ногой на поле для квиддича, но на самом деле времени у них на душевные разговоры почти не оставалось. — Я летать люблю, — буркнул Гарри и опустил голову, разглядывая пол в кабинете и носы собственных ботинок. — Ты же мне не позволишь… — Давай компромисс: ты выучиваешь полную таблицу совместимости, а я смирюсь, если ты в конце концов выберешь карьеру игрока в квиддич. — Правда?! — Я тебе когда-нибудь врал? — Но полная таблица еще больше, — до мальчишки, наконец, дошел весь масштаб подставы. — М-м? Тогда, может быть, мы сварим умострильное зелье? Оно действует два часа и за это время… — Можно выучить весь курс зелий! Папа, ты лучший! Спасибо, спасибо, спасибо! Северус погладил по спине повисшего на шее сына, вытерпел мокрый поцелуй на щеке, испытывая какое-то странное чувство глубоко внутри от того, что ребенок первый раз назвал его так. — Гарри, еще я хочу, чтобы ты подумал, в какой школе будешь продолжать образование. — Что?! — В конце семестра я введу тебя в род, внешность изменится еще сильнее, никаким артефактом уже не скроешь. Во всех документах появится новое имя, ты готов снова быть эпицентром внимания и нездорового любопытства? К тому же меня пригласили преподавать в итальянскую Алхимическую Академию, защитить уже не смогу. Ты можешь выбрать любую школу — хоть Дурмстранг, хоть Шармбатон, хоть Ильверморни. Японские или африканские школы рассматривать по всей видимости смысла нет, там совершенно другая программа и язык учить тяжело. С этой точки зрения, наверное, Ильверморни будет оптимальным выбором. — А что в этой твоей Италии нет, что ли, школы? — Отчего же нет? Но там уклон в травологию, зельеварение, минералогию и магозоологию. Эта школа засчитывается как первая ступень Академии. — А квиддич там есть? — Да где его нет-то! — Тогда ладно. С тобой поеду, Мерлин с ними, с этими зельями. Разберусь как-нибудь. — Какой оптимизм! Все остальное тебя не пугает? — Все, па! У меня тренировка, — Гарри поспешно запихал в сумку свитки и перья и убежал, громко хлопнув дверью. Северус глубоко вздохнул, чувствуя себя все же очень странно. Эти «папа» и «па» тараном разбивали привычную холодность, забирались под кожу и прорастали неведомым раньше чувством. Он достал из кармана небольшую фляжку, сделал добрый глоток… Жизнь была прекрасна и удивительна. Умиротворяющий бальзам творил чудеса.