Берёзовый сок

Буратино был… нет, не тупой, как дрова, но просто очень любознательный и немного невезучий. Ещё в бытность поленом его приобщали к простым радостям человеческой жизни. Помнится, принявшие его в свою узкую мужскую семью Джузеппе и Папа Карло каждую пятницу радовались прелестям совместного пития прозрачного, как слеза, напитка, который они шутя называли берёзовым соком. Буратино догадывался, что это неправда, но папа Карло в доказательство показывал стеклянные банки с голосующими перчатками, на боку которых белели наклейки «Березовый сок, 3 л». Буратино обреченно был третьим, но радости от распития «живительной влаги» не испытывал. Во-первых, у него была устойчивость к данному напитку, ибо сам он по происхождению был березой. Во-вторых, Буратино радовался совсем другим вещам: красивым девушкам (в лице Мальвины), театральными постановкам (в лице Арлекина и Пьеро), даже участию в борьбе за права угнетаемых животных (в лице Алисы и Базилио). И сейчас, к своему ужасу и недоумению, после экзамена по чистописанию и проверки чистоты рук, он выслушивал странные претензии от девочки с голубыми волосами. — Как я могла подумать, что ты один из нас? Думала, ты деревянный! Ты не висишь ночами на крючке! Твои руки потеряли привычное натяжение ниток! Ты пьёшь! Березовый! Сок! Неужели ты… человек? Буратино мог обнажить покрытую занозами грудь или продемонстрировать шарниры в локтях, но впервые задумался всерьёз: а достоин ли он сидеть на этом пне посреди поляны с фиолетовыми колокольчиками? Может ли он считаться своим в этом пахнущем канифолью и стружкой мирке? Где та грань, что отделяет его от теплокровных, рыгающих и испражняющихся, цедящих древесную кровь людей. Да! Он с ними по одну сторону, ему нет возврата! В душе закопошилось мелочное, злорадное торжество отчаявшегося человека: — Кто бы говорил! Где то дерево, из которого тебя тесали? Голова фарфоровая, туловище ватой набито, а туда же! Воспитывать! — Это не ты говоришь! Это всё они, твои ненастоящие отцы тебя научили! — Разве в этом дело? Посмотри внимательнее. Так ли уж мы различны? Та же скованность и рваные движения, только тебя сдерживают нити, а меня, — Буратино вздохнул, — человеческие привычки и слабости. Ты думаешь, что открыла тайну моего рождения, но кто ты сама? Буратино протянул скрипящую руку и легко провёл по искусственным волосам из голубой крашеной шерсти: — Есть ли в тебе хоть капля того сока, о котором ты так хлопочешь? Есть хоть искра кукольной радости? Мальвина как впервые посмотрела на свое отражение в его черных глянцевых глазах и вздрогнула. — Да, я несовершенна, но хотя бы стремлюсь не пить кровь себе подобных, а ты кичишься своим родством с этим лесорубом Карло, который днем вырезает кукол, а ночью пьет их кровь… Во мне тоже она течет… Она приподняла пышную юбку, и Буратино уставился на кружевные края панталон. Ах! Не из папье-маше были эти ладные округлые ножки! Он с вожделением упал на колени и потянулся к глянцевитой деревянной икре. Через час, пьяный от совершенно нового, доселе неизвестного ему чувства, деревянный дурачок Буратино был замечен неподалеку от городской свалки, именуемой прочими куклами «Полем Чудес». Он шагал, пошатываясь от ветра, полосатый колпак покачивался из стороны в сторону. Ночное небо оглашали жалостливые звуки некогда популярной песни: Открой мне, Мальви-ина Все тайны свои-и… Заветные ножки Открой… ненаро-оком И так же, как в детстве, Меня напои Берёзовым соком Березовым соком…