***
Мостик «Юфемии великолепной» окружали равнодушно светящиеся звёзды. Равнодушно светились и перемигивались оптика дроидов и датчики панелей. Сила здесь давила холодом своей пустоты. Даже одна единственная искорка жизни светилась ледяным светом. Этот холод раздражал. Где-то вдалеке, в миллионах километрах, горел огонь жизни. И хоть чуть-чуть, но он согревал. — Ты должна заниматься принцессой Юфемией, — полумеханический голос разрезал тишину мостика. Она представила как с её пальцев срываются молнии и сжигают в прах эту мерзавку. Полегчало. — Я не уверена, что ты хочешь увидеть Юфемию в виде безмозглого зомби. Пока я могу воскресить её только так. Кресло развернулось. Нина Эйнштейн. Её союзник. Полудройд. Когда они только встретились на Дромунд-Кассе, Нина ещё была человеком. С имплантами, но человеком. Сейчас же… Вся её кожа была пластиком, или другим схожим материалом, настолько отполированным, что как зеркало отражал лампочки приборных панелей. Волосы на голове тоже были искусственными и плавно переходили в провода, подключённые к панелям корабля. Глаза даже не были замаскированы: просто ярко-синяя оптика. Поэтому же она никогда не моргала. Может век там вообще не было. Рост был куда больше, чем при их первой встречи. Добрые два с половиной метра. Именно на этом Нина остановилась, впихнув в свою металлическую тушу всю электронику которую хотела. Само же лицо Нины было неприятным. Если человека Нину ещё можно было назвать более-менее симпатичной, хоть и не красавицей, то этот дройд был неумело приукрашенной копией. Безвкусно лишённой недостатков и заваленной достоинствами. Нельзя точно сказать, что именно было в этом лице не так… но всё вместе не сочеталось ни в каком виде. Тоже самое было и с телом. В своём нынешнем состоянии Нина не утруждала себя одеждой, ведь тело оставалось лишь условно женским, а прикрывать там было попросту нечего. Но вот фигура была безвкусной. Идеально гладкой. Со слишком узкой талией и слишком широкими бёдрами, грудь же была несуразно большой. А широкие плечи подошли бы какому-нибудь ситху-гладиатору. На ключице горел синий ромб. Вроде бы он служил дулом лазера. — Так пытайся, Сорзус. Сорзус мысленно скривилась. Её буквально корёжило при каждой встречи с этим существом, добровольно превратившим себя в это. — Подопытные кончились. Дважды пытается воскресить одного и того же разумного верх глупости. — Тогда зачем ты пришла? — Узнать когда будут новые подопытные. — В течении недели. Невидимая рука сдавливает эту железку до размеров мяча, а молния сжигает его в пепел. Чуть-чуть полегчало. — Хорошо. Дальше отправимся на Зиост. Там должно быть что-то полезное. — Принято. Зеро займётся шестой флот. Сорзус зашагала к выходу. «Надо было оставить хоть одного зомби. Сейчас бы запытать его до второй смерти». — Не разочаруй меня, Сорзус Син. Молнии забегали по пальцам Сорзус, но быстро погасли. Она вышла быстро вышла с мостика. Не хватало ещё прикончить полезную марионетку.***
Сорзус вошла в зал. Он был огромным. Кажется, по размеру он был сопоставим с замерами реактора корабля. Зал был белым, золотым и розовым. Помпезно богатым и роскошным. У Нины явно нет вкуса. Она взяла всё, что можно назвать красивым, и совместила это в одном помещении, создав безвкусицу. Напротив огромных золотых врат с деревянными вставками, которые служили входом в зал, в противоположном конце зала возвышался огромный, в несколько десятков метров высотой, трон покрытый замысловато переплетёнными золотыми растениями. Между этим золотым лесом едва виднелось движение золотых дройдов, обеспечивающие работы трона. Сорзус направилась к трону. Звуки её шагов отражались от мраморного пола, многократно ударялись от золотых стен, оглушая эхом. Её раздражал этот зал. Чтобы дойти до трона понадобилось целых пять минут быстрого шага. Ещё пять понадобилось, чтобы подняться по широким, скользкими от полировки, золотыми ступенями. Дроиды-репликанты уступали ей дорогу. Они были женскими, обнажёнными, обтянутыми золотой кожей, с голубыми «глазами», красивой внешностью, соблазнительной фигурой и светлыми волосами. Их внешность была карикатурна, будто бы кто-то издевался над оригиналом внешности. На лицах застыли одинаковое для всех дроидов выражение подобострастия и смирения. Они вызывали чувства раздражения. Сорзус наконец подошла к той, кто сидел на троне, и скривилась. На троне восседала девушка, облачённая в белоснежное, кажется свадебное, платье. Сорзус слабо разбиралась в брачных традициях людей, что семь тысяч лет назад, что сейчас, но что-то такое Нина говорила. Некогда девушка на троне явно была очень красива. Ещё можно было увидеть красивую, миловидную внешность. На лице застыла грустная улыбка. Один из дроидов расчёсывал её длинные и всё ещё розовые волосы золотым гребнем. Но сейчас… Белое платье очень сильно контрастировала с синюшной с явными первыми признаками разложения кожей. Её открытые глаза были на половину пусты — глаза уже давно начали высыхать. Смрад разложения прорывался даже через систему фильтрации воздуха. Волосы частично потеряли цвет и не смотря на все усилия дроидов напоминали грязную мочалку. Множество трубок и проводом отходили от трона и сплетались в причудливый узор вокруг девушки. При этом её грудь мерно вздымалась и опускалась, имитируя дыхание. Сорзус знала, что если коснутся её шеи, то можно нащупать пульс. В девушке текла кровь. Но Сила молчала и видела перед собой лишь очень старый труп, который всеми силами пытаются оставить в неизменности. И этот труп, труп Юфемии ли Британния, ей нужно вернуть к жизни. Эти несколько лет дались Сорзус куда сложнее даже чем Столетняя тьма. Тогда они проиграли. И их, двенадцать выживших, выкинули на ведре гаек туда, откуда никто бы не вернулся живым. Но они выжили. Покорили Коррибан, стали для ситхов богами. Построили свою Империю. Через тысячи лет их творения вернулись и почти уничтожили Республику и джедаев. А потом снова. И снова, и снова, и снова. Но Двенадцать этого уже не увидели? Увидели. Она увидела. Сорзус Син. Последняя из Двенадцати изгнанников. Тысячи лет назад, в своей лаборатории на Коррибане, она обрела бессмертие. Менее удачными результатами она поделилась с остальными, но их бессмертие не было полным и закончилось довольно быстро. Разве что Муур где-то всё ещё существует… но если он попробует вмешается в её планы, то Сорзус его убьёт. Кто как не она знает как? Самой Сорзус тоже не повезло. Она правила Империей две тысячи лет, пока этот сопляк, Марка Рагнос, не сверг её и не запер в гробнице на далёкой планете. Многие столетия позже, она выбралась из гробницы. Её планы были грандиозны, а месть страшна. Но её нашел Вишейт. Самое мерзкое существо, что ведала эта несчастная Галактика. Сорзус попыталась это убить, но не смогла. Одним движением руки он переломал ей все кости в теле, а потом забрал с собой на Дромунд-Каас. Там он исследовал её, изучая её метод бессмертия. Она была заточена на долгие тысячи лет. Трижды восстали и трижды рухнули ситхи, а сам Вишейт погиб миллениумы назад. Многое произошло. А она сходила с ума и собирала разум по осколкам. Снова и снова. Она пыталась освободиться. Миллионы раз. Но Вишейт построил надёжную тюрьму. Она слышала голоса снаружи, видела их в Силе, но не могла подать сигнала. Вишейт знал толк в пытках. Однажды те, что снаружи, нашли вход в её тюрьму и начали его исследовать, восхищаясь мастерством и силой создателя. Как же ей хотелось прикончить их всех… Но потом пришла Нина и открыла тюрьму, самым простым способом. Взорвав её к ранкоровой матери. Тюрьма оказалась надёжной лишь для пользователя Силы. Она затуманивала разум и не давала просто разрушить её ударом руки. Вишейт, оказывается, умел шутить. Нина же уже тогда явно была больше дроидом чем человеком. Нина сказала Сорзус, что ей нужна помощь ситха. Она искала способ воскресить свою любимую Юфемию. Сорзус понадобились пара недель или чуть больше, чтобы разобраться в ситуации в Галактике. А когда она разобралась… у неё появился план. Она сказала Нине, что завоевание Галактики необходимо. Ведь нужны ресурсы для воскрешения. Ещё, Нина ведь не позволит Юфемии воскреснуть в такой ужасной Галактике? Её нужно подготовить к воскрешению Юфемии. Религию Юфемии создала тоже Сорзус, Нина была только за. Под прикрытием этой церкви она воссоздала Орден ситхов. Первыми последователями стали Пророки Тёмной стороны, те самые голоса, которые Сорзус слышала за стенами тюрьмы последнюю тысячу лет. Вернее, последователями стали лишь те, кто выжил после бойни, которую устроила Сорзус после освобождения. Потом Сорзус нашла Пепел Вала, целую гуманоидную расу, мечтавшую отомстить джедаям и Республике. Нашлось ещё несколько мелких культов, готовых присоединиться к Сорзус. Да и среди простых последователей находились одарённые. Даже среди джедаев находились те, кто смогли разглядеть за кем сейчас сила. Ниной было очень легко манипулировать. Пусть читать её через Силу становится всё сложнее, но умом девчонка не отличается, даже не смотря на все её технические таланты. Не каждый может быть гениев во всём, как сама Сорзус. Но главным в Нине было то, что она не хотела лезть в её дела, потому что ничего не смыслила в Силе. Поэтому Сорзус беспрепятственно искала то, что ей было нужно. А именно техники воскрешения и переселение разума. Одно чтобы воскресить Юфемию, второе чтобы занять её тело. Когда Сорзус займёт тело этой дурочки, то тут же избавится от Нины. Не станет же эта дурочка сопротивляться? Потом Юфемия будет править Галактикой. Как единственно истинная богиня. Как Ситх’ари.***
Сузаку сжал в руке крылатую брошь Юфи. Сколько же зла сейчас творится её именем… планеты пылали в огне. Его родина разлетелась на космическую пыль. Миллиарды гибли и угнетались в рабстве. Нет числа поломанным судьбам. И во всём виноват… Крылья впились в кожу Сузаку. Руку обожгло болью. В мёртвой тишине на пол оглушительно упали несколько капель крови. Да… виноват. Но есть в этом те, кто виноват не меньше. Возможно даже больше. Он сам, например. Он поднёс брошь к глазам. Синяя, белая, золотая. В крови. Такая же как в тот день… Зло… все они были злом. Большим или меньшим. Но измеряемо ли зло? Сузаку был уверен, что нет. Зло оставалось злом. На каждое зло всегда найдётся возмездие. Он знал это. Верил в это. Бывало он и сам был этим возмездием. Справедливым, как ему хотелось надеется. Сейчас же… Сузаку знал, что поступает неправильно. Знал, что сейчас он творит зло. И порождает зло. Зло есть зло. Из двух зол трудно, невозможно выбрать. Он верил в это. Но Сузаку знал, что был лишь человеком. Неправильным. Порочным. Эгоистичным. Самим собой. Поэтому он выбрал это зло. Голопроектор загудел. Голубоватое свечение сформировалось в человеческую фигуру. Никаких больше масок, ведь… — Сузаку. «… ведь нам нет равных, когда мы вдвоём». — Мне нужна помощь, Лелуш.