Мрак и капелька спокойствия

      Кровь. Тошнотворный влажный запах железа. Давненько он не ощущал его, даже позабыл. Багряная жидкость заливала ладони, меч и пол. На этой луже можно было поскользнуться, сломать шею и умереть, составив компанию тому, кто лежал сейчас в предсмертных судорогах. Или уже… Влад наконец перевел взгляд на неподвижное тело кота. Камзол потемнел, в груди зияла дыра от прошедшего насквозь клинка, глаза потускнели и невидяще уставились в потолок. Всё. Это всё. Конец.       …Оправившись от шока, Морок слегка встряхнул мокрые от крови руки и закрыл покойному глаза.        — Земля тебе пухом, Сказочник волшебного мира.

***

Я просыпаюсь в холодном поту

Я просыпаюсь в кошмарном бреду…

      Холодный камень обжигал обнаженную спину. Юноша прислонился затылком к стене и судорожно выдохнул, прикрыв глаза. Он слишком размяк за эти два года после свержения Сирина. Наивно полагал, что его, конечно же, не заподозрят в убийстве, ведь он друг, он на их стороне. И неважно, что его руки и одежда в крови; неважно, что других следов преступления нет, только окровавленный меч, лежащий рядом с телом… Ага, как же. Надо было хотя бы четко описать все действия предшествующие смерти Сказочника. Но нет, он же был так шокирован, кричал, вырывался как придурок, когда стража его уводила.       А теперь эти цепи, обвивающие запястья и лодыжки. Металлические звенья стирали кожу при каждом движении. Периодически Влад метался в них, то пытаясь вырваться, то вымещая бессильную злобу, от которой сводило крепко стиснутые зубы.       Боги, да за что?! Нельзя было хотя бы просто бросить на пол этой темницы? Не приковывать к стене, как самого опасного преступника? Ха, сковали за все-все прошлые злодеяния! Наверняка король постарался, будто мало было ему трехсот лет в магической тюрьме.       Влад помнил, с какой болью и грустью смотрела Алёнка, с разочарованием — Маша, со злостью — Варя, с печалью и недоверием — Снежка. Доспехи даже скорбно сняли шлем, когда его уводили.       Вскоре мыслей не осталось. Желудок сводило от голода, но и это чувство притупилось, потому что сейчас не имело значения.       Влад спал, смотрел в пустоту, иногда ругался, пытаясь вырвать цепи из стены в приступе внезапно хлынувшего адреналина, потом снова забывался беспокойной дремотой и… снова отрешенный взгляд во тьму…       Неизвестно сколько прошло времени и неизвестно какое время суток сейчас. Всё это как-то потерялось, смешалось в однообразном существовании. Стены, цепи, пол с соломой, железная дверь и голоса стражников за ней — вот и всё, что сопровождало каждую его минуту пребывания здесь. Фон не менялся. Да и мысли тоже; их, кажется, вообще уже не было. Они поблекли, слились, в повторяющуюся кашу и будто тоже были фоном. Из жизни всё стало существованием.       Так продолжалось до тех пор, пока однажды не послышался звук отодвигаемого засова.       Влад еле поднял голову, но в темноте не распознал человека, и вновь опустил, темные волосы упали ему на глаза.       — Владик, это я, — зазвучал в сыром ледяном воздухе дрожащий тихий голос. — Ты слышишь меня?       Потянулись несколько долгих мгновений мучительной тишины. Кто-то, вероятно, ждал ответа. Но для Влада всё было как в бреду. Он приоткрыл рот, но оттуда не вылетело ни звука.       Наконец, слева послышалось вновь:       — Что с тобой? Ты болен?       Легкие шаги, и прохладная ладонь накрыла его лоб.       — Ой! Да у тебя жар!       Говоривший теперь стоял очень близко, на щеке ощущалось теплое дыхание. Влад поднял взгляд и узнал. Точнее её образ медленно влился в сознание, сделав его более ясным.       — Они… Они уже допрашивали тебя?       Он лишь слегка покачал головой.       — Но… но как же… — её глаза округлились, и она отступила на шаг. — Как же они собираются доказать твою вину?       Влад каким-то чудом даже нашел силы на язвительное хмыканье. Собираются доказать, как же! Нечего тут доказывать! Упекли трехсотлетнего преступника и радуются. Плевать, что он изменился. Люди, как говорится, не меняются.       — Знаешь что, — она жалостливо и протяжно вздохнула, — я попрошу, чтобы тебя хотя бы сняли со стены и поесть принесли. Так и допросы удобнее проводить, когда ты во вменяемом состоянии.       Она слегка помедлила, но словно ободряюще положила руку ему на щеку. Влад прикрыл глаза. В этом жесте было столько тепла и человечности впервые за всё время, проведенное в камере.       Когда она ушла, он усмехнулся про себя: «Допросы проводить… Святая ты наивность, Снежка».

***

      Влад проснулся от того, что его тело рухнуло вниз. Кажется, падение во сне — это нормально, мозг проверяет, жив человек или нет. Хорошая новость — он жив. Плохая — над ухом что-то бубнят стражники. Юноша еле разлепил глаза и увидел над собой потолок и суровые лица. Спину и руки мягко покрывала солома. Заледеневшая кожа медленно-медленно начала согреваться. Запястья и лодыжки ныли, и что-то липкое бежало по ним, наверное, кровь.       — Твоё счастье, что тебя до сих пор не казнили, — проворчал стражник и пнул его ногой.       Затем они ушли. Вновь проваливаясь в беспамятство, Влад уловил грохот захлопнувшейся двери и скрежет задвигаемого засова.

***

      В следующий раз его пробудил почти забытый, манящий запах еды.       — Владик, просыпайся, просыпайся, — Снежка мягко трясла его за плечо. Она помогла ему сесть и приставила к его губам ложку.       — Тебе следует поесть.       Если бы у него были силы, он бы удивился абсурдности ситуации — девчонка кормит Великого Морока с ложечки. Но в действительности Влад ощутил только дичайшую сухость во рту.       — Пить… — собственный голос показался ему хриплым и тихим.       Снежка засуетилась, взяла плошку с водой, и, немного замешкавшись, приложила её к приоткрытым губам юноши, другой рукой слегка придерживая его затылок.       Напившись, Влад судорожно вздохнул и откинулся головой на стену.       — Благословят тебя боги… — прошептал он. — Спасибо, Снежка.       — Тебя совсем не поили? — спросила она.       Парень молчал, стараясь хоть немного прийти в себя.       — Поили… Утром и вечером.       — Ты весь горишь, поешь, пожалуйста.       Он попытался почувствовать что-то кроме сосущей пустоты в теле. Он уже не понимал, что с ним происходит, просто ощущал себя туманом, холодом, чистой мыслью, всем, что его окружало.       — Знаю, трудно начать что-то есть после двух-трех недель голода, — тихо и мягко сказала она. Её интонации были такими успокаивающими. Они словно вписывались, переплетались с его сонным состоянием, нисколько не нарушая. Невольно пришел вопрос: разболелась бы у него голова после резких голосов остальных девочек?       Влад выпрямился и протянул руки к плошке с куриным бульоном (судя по запаху) и ложке, зажатыми в снежкиных ладонях. Она не препятствовала, спокойно наблюдала, как он зачерпывает суп и подносит ко рту. Пальцы дрогнули, и горячая жидкость едва не выплеснулась ему на живот.       — Можно мне? — она осторожно забрала у него ложку, не задумываясь, слегка подула и поднесла к губам Влада. Он замер на несколько секунд, пристально глядя ей в глаза, и послушно проглотил. Горячая жидкость приятным теплом распространилась по всему организму.       — Тебе хотя бы немного нужно поправиться, чтобы выдержать допрос.       Под конец трапезы лоб покрылся испариной, тело наконец-то немного ожило, и в голове появилась ясность.       Снежка достала из кармана носовой платок и осторожно вытерла лицо, шею, грудь от выступившего пота.       — Повернись, пожалуйста, — попросила она, — как можешь. Мне нужно вытереть твою спину. Вспотев, ты ещё сильнее можешь заболеть.       Влад немного отлип от стены и повернулся так, насколько ему позволяло сидячее положение. Ладони Снежки Носовой платок заскользил по плечам, лопаткам, вдоль позвоночника. Ему же никак не давала покоя мысль, зачем ей это всё, почему она это делает и как ей удается сюда приходить. Поначалу, после первого визита Снежки, он даже не понял, что её приход был реален. А потом его сняли с цепей, и всё встало на свои места. На соломе лежать было гораздо теплее и легче. Его по-прежнему лихорадило, во снах проносились звезды и кометы, горло раздирало от сухого кашля. Временами кашель становился такой сильный, что от его приступов кружилась голова, и, казалось, можно выплюнуть легкие.       Иногда ему снилась вся его жизнь. Лица, образы, слова. Может быть, в глубине души жила и надежда.       — Что с твоими руками? — ужаснулась Снежка, нежно проводя по его ладоням и запястьям пальцами. Кожа воспалилась, покраснела и была заляпана засохшей кровью.       Влад дернулся, как от удара током. Он так и не понял, то ли от боли, то ли от трепетных прикосновений. В любом случае, размышления были отброшены до лучших времен. Он мотнул головой и стал наблюдать за действиями Снежки.       Снежка в щадящем режиме охладила воспаления своей магией, затем смочила платок в оставшейся воде и промыла как могла руки и ноги от крови и грязи. Потом, не расстегивая своего длинного пальто, сняла из-под него юбку и, горестно вздохнув «Прощай, юбочка», оторвала от него лоскуты ткани. Ими она и забинтовала полученные раны.       — Я тебе тут, кстати, свитер принесла и одеяло, только оно тонкое, какое разрешили. Позволишь? — Снежка убрала его отросшие волосы с плеч и продела его голову через вырез кофты. — Чудо, что ты не подхватил до сих пор воспаление легких, — она обхватила его заросшие щетиной щеки ладонями и улыбнулась: — Теперь тебе будет теплее, — близость этих голубых глаз завораживала, почти гипнотизировала, но Снежка, моргнув, тут же переключилась на другое. — Теперь руки, — сказала она, и он почти на автомате сунул их в рукава. Она оправила свитер на торсе и, наконец, отстранилась. Влад сипло втянул носом воздух. Действительно чудо — из-за всех сквозняков и сырости у него развился только кашель да насморк.       — Зачем ты мне помогаешь? — давно крутившийся на языке вопрос теперь сам слетел с губ.       Девушка вздохнула и присела напротив, зашуршав соломой. Она долго молчала, видимо, старалась подобрать слова. Влад терпеливо ждал, ему всё равно нечего было терять.       — Мне кажется, ты не убивал Сказочника. Точнее не специально, — она подтянула колени к себе. — Мне потребовалось уговорить сначала Алёнку, а Алёнка уговорила родителей, чтобы тебя хотя бы допросили, начали расследовать дело. Не по-человечески это сажать без суда и следствия.       Она снова замолчала, грустно уставившись в пустоту, и через некоторое время произнесла:       — Понимаю, как это звучит — глупо, наивно. Понимаю, что это не моё дело, но всё же… — окончание фразы повисло в воздухе.       — Слушай, — начал Влад, — может быть, это не лучшая идея — сидеть со мной в холодной сырой камере? Тебя могут заподозрить в сговоре с преступником. Кроме того, заболеешь ещё.       Снежка подняла голову и улыбнулась.       — Видишь, тебе уже лучше. Ты смог выговорить несколько предложений за раз.       Девушка поднялась с места, отряхивая приставшую солому.       — Ты ложись, так будет теплее. А я, наверное, пойду, а то действительно, чего доброго, заподозрят.       Она накрыла его одеялом — Влад успел уловить аромат, исходивший от нависших над ним длинных волос — и, собрав посуду, ушла, напоследок улыбнувшись ему.

***

      Что делать, когда тебя арестовывают, но ты не виновен? Морок, князь трехсотлетний, даёт четкий ответ: смириться и продумывать план мести. Никакой ярости, никаких эмоций. На допросе говорить только правду, сухо и по фактам. Тем более, правда, сказанная в нужный момент, действует лучше любой лжи. Когда выгоднее давать сведения: крича об этом при аресте, в темнице под смех стражников или с толком, с расстановкой, глядя честными глазами на следователя при допросе? Вне сомнений, ответ очевиден.       — Расскажите вашу версию событий.       — В тот день у меня была тренировка со Сказочным патрулем. Они занимаются у меня в кружке боевых искусств. Потом в час пополудни я отправился во дворец по поручению Василисы Васильевны. Я направлялся в тронный зал, когда услышал грохот и звуки борьбы. Зашел в кабинет, откуда они доносились. Окно открыто, Сказочник на полу, в грудь воткнут меч. Я вытащил его, попытался остановить кровь, он умер у меня на руках. Преступника я не видел, он успел скрыться. Это всё.       — Кто может подтвердить ваши слова?       — Василиса Васильевна и Сказочный патруль.       — Другие свидетели? Кто-то видел, что вы заходили в кабинет в том момент, когда произошло убийство?       — Мне неизвестно, я торопился узнать, что там происходит, и не глядел по сторонам.       Следователь задал ещё несколько вопросов. По итогу выходило, что Влад может быть не причастен к смерти Сказочника, однако с такой же вероятностью его слова могут быть и ложью.       Но прямой вопрос в завершение задать всё же необходимо.       — Вы утверждаете, что не причастны к смерти Сказочника?       — Да.       — Ясно, — отложив ручку, следователь поднялся. — Увести.       Влад буравил его взглядом. Несмотря на всё честно сказанное, это была точно не последняя беседа.

***

      Вновь потянулись бессонные дни и ночи в темнице, перемежаясь в бесчисленными допросами. С разными людьми, учитывая сведения с допросов других людей.       Влад отстранённо отмечал, что они, в принципе, идут в верном направлении: опрашивают, сравнивают показания, ищут улики, проверяют их, изучают личные дела, строят теории, намечают схемы… Авось и правда из этого что-то выйдет, и они найдут настоящего убийцу. Интересно вот что: сохранят в тайне найденную личность и сфабрикуют дело под Морока или же возьмутся за поимку преступника, а Влада отпустят? Всё может быть…       Иногда заходила Снежка. Она говорила стражникам, что пришла навестить заключенного то от имени её высочества принцессы Алёны, то от имени Василисы Васильевны. Возможно, были и другие предлоги.       — По секрету, так звучит только официальная причина, — сказала как-то Снежка.       — А что же на самом деле? — Влад почти улыбнулся в своей ироничной манере. Почти. На самом деле это телодвижение почти покинуло его. Он даже не помнил, когда в последний раз улыбался, и сколько прошло времени с его заточения.       Снежка выглядела смущенной. Она заправила локон за ухо, задумчиво прикусила губу и медленно произнесла, словно взвешивая каждое слово:       — Я… сама к тебе хожу, по доброй воле.       — Знаешь, ты, наверное, не можешь так часто прикрываться… как ты сказала?.. Её высочеством принцессой Алёной и Василисой Васильевной. Что ещё ты говоришь страже? Почему они так легко тебя пускают? А, Снежка? — Влад сам не заметил, как от интереса поддался чуть вперед. Она подняла на него взгляд и тут же опустила, коротко вздохнув. В воздухе появилась какая-то неловкость, напряженность, но он продолжал ожидать ответа.       — На самом деле, они не всегда меня пускают, — начала Снежка, заламывая пальцы рук. — Да и я не хожу так часто, как ты думаешь. Это всего лишь пятый раз за четыре месяца. Да и я в относительной безопасности. Они слышат каждое наше слово. Я могу закричать, если потребуется, и ты ничего не сможешь сделать, потому что магия этого места ослабляет тебя.       — А что, если я сделаю так? — прошептал Влад, и насколько позволяло ослабевшее тело, схватил Снежку за запястья и прижал их к стене над её головой. Вышло слишком медленно, да и захват получился слабым (всё-таки действительно энергия высасывалась). Девушка тут же вырвалась и сердито, насколько может это милое невинное личико, уставилась на него.       — Что ты делаешь? — это был первый раз, когда он видел её рассерженной.       — Тебе повезло, я слишком слаб, чтобы взять тебя в заложницы, — усмехнулся Влад.       Её лицо тут же расслабилось.       — Я столько раз находилась так близко к тебе, что ты мог уже давно взять меня за шею и продиктовать условия.       — И что дальше? Я бы даже в этом случае не смог бы тебе навредить. Душить слишком долго, они бы сразу подобрались ко мне, вырвали тебя и казнили меня на следующее утро.       — Ага.       Она замолчала, всматриваясь в его черты лица. Влад тоже ничего не говорил. Он просто глядел на её платиновые волосы, тонкий профиль, нежную шею… и думал, думал, думал…       Когда она поднялась, он спохватился:       — Ты так и не ответила на мой вопрос.       — Какой?       — Почему тебя вообще пускают стражи? Не надо мне больше заливать про поручения высших чинов.       — Иногда я говорю, — она понизила голос, — что я твоя избранница.       — Что?! — Влад так опешил, что почувствовал, как его сердце проваливается вниз.       — Они не родственников не пускают. Разрешается говорить только с близкими людьми. А мне… Мне тебя жалко. Я знаю, что ты никого не убивал.       — Но… — ещё больше растерялся он, — почему?..       — Потому что Морок убил бы, а ты Владик — нет.       И она стремительно развернулась и выскочила за дверь.

***

Холодно Без тебя так холодно Бьет меня как молотом Про тебя без повода.

      После того раза Снежка не приходила очень долго, или ему так показалось. А когда наконец пришла, справилась о его самочувствии, уточнила, кормят ли его вообще…       — Да, хлеб и вода раз в день.       …И ушла. Словно этот визит был уж совсем дежурным.       Допросы по-прежнему не приносили ничего нового. Влад терялся в догадках, оправдают его или нет, попутно продумывая планы мести. Да и то получалось как-то лениво, будто он смирился со своей участью. Или так действовала магия этого места? Ослабляла мышцы, отупляла разум, заставляла чувствовать себя как во сне.       Иногда всё смешивалось в кучу. Например, он не мог понять, видит ли этот сырой каменный потолок наяву или опять спит.       Бодрячком Влад себя чувствовал, когда его вырывали из камеры на беседу, или когда приходила Снежка. Второй вариант времяпровождения был, очевидно, намного приятнее первого.       Обнимать, вдыхать нежный запах её тела, ощущать тепло и греть сердце присутствием человеческой души.       Она пришла снова. В то время, когда Владу казалось, что он умер, зачах от тоски и бесконечных темных дней. Когда вновь не осталось ни мысли в голове. Когда его перестали таскать на разговоры со следователем. Расследование или шло своим чередом, или на него забили вовсе. Опять.       Снежка изучила его осунувшееся, заросшее лицо, прошлась взглядом по посиневшим ладоням и просто обняла его. Молча. Это было так… необычно. Не похоже на радостные, эмоциональные, воздуховышибательные обнимашки Алёнки, быстрые и короткие, словно вспыхнувшая хлопушка.       А эти — мягкие, долгие, проникновенные. Как теплый плед, на котором они сейчас сидели, или горячий чай, медленно, но верно распространяющий тепло по телу.       — Иронично, да, греться о Снегурочку?       Влад хмыкнул. Как бы иронично не было, ему становилось лучше. С ней всё-таки было так спокойно, мирно. То же сонное марево, навеянное магией, но в объятиях Снежки оно казалось не давящим на плечи и голову, а почти уютным. Она прижималась к нему, одетая по обыкновению в шерстяное пальто, он гладил её по волосам, и темница уже не казалась такой промозглой и неприветливой.       — Они почти доказали твою невиновность, — прошептала она ему на ухо. Влад от неожиданности чуть отстранился и сощурил глаза.       — Неужели.       — Ну, — она замялась, — по данным следствия выходит, что это другой человек, не ты. Улики, показания…       — Подожди, —он вцепился в её плечи. — Какие улики? Убийство произошло полгода назад… Или сколько там… Если они сразу не собрали их, а повесили все смертные грехи на меня, то… как?       Снежка осторожно высвободилась из захвата и, смахнув со лба локон, произнесла:       — Понимаешь, это не отпечатки, волосы, нитки от одежды и всё такое. Алиса заглядывала в прошлое комнаты и меча, которым… закололи Сказочника, — она слегка побледнела.       Влад едва не хлопнул себя по лбу:       — Почему в Сказочном мире до магической экспертизы додумались только сейчас! Ну, и что дальше?       — Она увидела неясные тени только. Сначала Сказочника, потом предполагаемого убийцы и твою. Ты и правда пришел позже, и правда пытался помочь.       — Ну, надо же! — воскликнул Влад, мотнув головой. — И я даже не прокрутил меч в его теле для большего ущерба! Ай-яй-яй! Какой Морок, оказывается, неоднозначный. Он не творит злое зло, а пытается помочь, ха-ха.       Пока Влад веселился, плюясь ядом, Снежка терпеливо ждала, скрестив руки на груди и хмуро глядя на него.       — Рада, что тебе лучше.       Он понял, что ему давно не было так весело и хорошо. Через некоторое время он всё же посерьезнел и спросил:       — Откуда ты всё это знаешь?       — Да Алёнка вытаскивает сведения, у неё же папа король и всё такое.       — Ну да, не сомневаюсь, — усмехнулся Влад. — Что ж, будем ожидать вердикта. Ты мне всё сообщай, ладно?       — Ага, — согласилась Снежка.

***

      Влада действительно выпустили через две недели. Конечно, заточение могло длиться ещё неопределённо долгое время, но тут помог, как говорится, случай. Во время одного матча по флайтболу выяснилось, что аспирант профессора Звездочета Астер украл магический свиток, который является договором о мире между светлыми и темными магами. С помощью этого свитка он насылал чары, разрушая печати темных сказочных. Естественно, когда об этом стало известно во всеуслышание, в том числе и Василисе Васильевне, она тут же приказала арестовать его. Вскоре Астер признался, что подставлял темных, чтобы доказать, что они абсолютное зло, и утвердить победу и главенство светлых магов. Также он сообщил о собственноручном убийстве Сказочника всё с той же целью породить крупные распри между добром и злом.       Когда Влад привел себя в порядок, поел и хорошенько отдохнул, его пригласила к себе Василиса Васильевна.       — Владислав Владимирович, хочу выразить от имени Волшебного колледжа глубочайшие извинения. Приказом короля вы будете восстановлены в должности учителя боевых искусств. Его Величеством вложены деньги в наш фонд для выплаты вам компенсации в размере заработной платы за весь срок вашего отсутствия. Так же предоставляю вам две недели отпуска. Отдыхайте, восстанавливаетесь. Думаю, король вскоре вышлет вам официальные извинения.       — Благодарю вас, Василиса Васильевна, — сухо кивнул Влад. — До свидания.       — Всего доброго.       Письмо с королевским гербом не заставило себя долго ждать. Сломав печать, Влад нетерпеливо пробежался глазами по строкам, стремясь узнать, какие оправдания придумал Его величество.       «Владислав Владимирович! Произошла досадная ошибка, в результате которой, к моему сожалению, вы содержались под арестом в течение длительного времени. Мной отдан приказ компенсировать моральный и физический ущерб вашему здоровью. Исполнителем приказа является Волшебный колледж, выступающий в качестве вашего работодателя. От лица всей королевской семьи приношу вам свои извинения».       — Справедливо… Хотя справедливости для того, кто столько зла сделал вашему миру, я, честно говоря, не ждал. Что ж, отдыхать, так отдыхать.       И Влад отправился на пробежку, чтобы размять одеревеневшие мышцы.

***

      — Владик! Тебя выпустили! — к нему подбежала Алёнка и заключила в крепкие объятия. — Снежка нам всё рассказала, как ты и что с тобой.       Влад отстранил её от себя и, глядя в глаза, прямо спросил:       — Отчего же ты сама не навещала меня, раз беспокоилась? Положение-то тебе позволяло. Ты же у нас Её высочество.       Девушка замялась и порозовела; потопталась на месте, потерла шею и, наконец, ответила:       — Они пускают высокопоставленных лиц, родственников и самых близких, ты же знаешь. Возлюбленных заключенных они тоже пускают. Варя отказалась брать на себя эту роль. Маша сказала, что не сможет правдоподобно сыграть возлюбленную Морока. Я… я… подумала, что Снежка лучше поухаживает за тобой, она это умеет. Да и мне отец запретил приближаться к королевской тюрьме, все стражники были в курсе, они всё бы доложили ему. Меня бы даже могли заподозрить в сговоре с преступником и арестовать!       — Что ж, я тебе верю и к тебе вопросов нет, — задумчиво произнес Влад, оглядывая стадион. Особо активные ученики подтягивались на турниках, бегали, прыгали в свое свободное время. Некоторые оглядывались на него, но вряд ли они знали, что тренер по боевым искусствам сидел всё это время в тюрьме. Про убийство Сказочника, безусловно, знали абсолютно все, но, вероятно, не раскрывались подробности этого дела. Да и Сказочный патруль не болтали наверняка, почему-то Влад был в этом уверен. Может быть, им пригрозили расправой, ведь дело было сфабриковано и являлось государственной тайной.       — Но вы что, всё свалили друг на друга? — он скептически приподнял бровь. — И бегать пришлось одной Снежке? Ни одна из вас ведь даже слова не отправила через неё.       — Неправда! — вспылила Алёнка. — Знаешь, сколько я бегала по адвокатам, следователям и частным детективам, чтобы они хотя бы попробовали расследовать твоё дело. Я предлагала им деньги, прикрывалась именем отца, но король бы счел это государственной изменой, поэтому все отказывались. Потом пришлось очень-очень долго уговаривать родителей. Даже пообещать, что закончу аспирантуру по политологии. Надо сказать, что это я ещё легко отделалась, они могли бы заставить меня выйти замуж за какого-нибудь знатного герцога, чтобы у Сказочного мира был доступ к… к какой-нибудь выгодной территории, в общем.       — Но ведь бегать ты начала по инициативе Снежки, — насмешливо и зло протянул Влад.       — Прости, Владик, — Алёнка стыдливо опустила глаза в весеннюю траву. — Должна признаться, я с малодушничала. Мы действительно долгое время думали, что ты взялся за старое и реально убил Сказочника. Ещё раз, прости, пожалуйста, — голос её дрогнул и надломился.       — Что же Снежка?       Алёнка продолжила уже, спешно вытирая покрасневшие глаза:       — Снежке было тебя жалко. Ты же знаешь, она жалеет даже злодеев.       Влад ничего не ответил. Он лишь вздохнул и пожал плечами.       Вскоре к Алёнке подошли Снежка, Варя и Маша, занимающиеся до этого на другом конце стадиона. Влад счел лучшим ретироваться, бегло поздоровавшись. Варя успела сухо поздравить его с возвращением, а Маша молча пожала руку.

***

      — Дорогие студенты, поздравляю вас с успешным окончанием учебного года! Сегодня вечером состоится праздничный бал, — Василиса Васильевна ещё не успела договорить, как зал заполнился радостными криками обучающихся. Влад тоже был не прочь пойти на тусовку. Там будут все преподаватели, он что ли самый старый, чтоб не ходить? Снежка как-то проболталась «по секрету», мол, Крив Кузьмич отжигает похлеще некоторых подростков. А это значит, если Влад не придет на вечеринку, то это будет полный позор.       С освобождения прошел примерно месяц, и он полностью ребилитировался после пребывания в королевской темнице. Две оставшиеся недели до конца учебного года Влад, вышедший из отпуска, усердно, без малейшей жалости гонял учеников по флайтбольному полю. Да, последний матч этого года был отыгран, вся заварушка со злодеями улеглась, жизни ребят больше ничего не угрожало, но тренировки это не отменяло.       — Давайте-давайте, — подбадривал Влад бегущих ребят. — В здоровом теле — здоровый дух!       После разговора с Алёнкой, он так и не разговаривал больше со Сказочным патрулём, да и они, кажется, избегали его. Ну разве что кроме Снежки. Она по-прежнему была добра к нему. Алёнка тоже нормально к нему относилась, но… Снежка — единственная, кто верил в его невиновность ещё со дня убийства. Она лечила его, заботилась о нём. Уговорила снять его с цепей и перевести на более мягкий режим отбывания срока. Астер всё бы равно рано или поздно выдал себя, но Снежка сделала существование в камере лучше. Да, не стоит забывать, что Алёнка тоже немало побегала, чтобы вызволить друга, но изначально инициатива принадлежала ведь именно Снежке. Владу иногда казалось, что он не умер только благодаря этой доброй девушке. Он пока не придумал, как ей за всё отплатить, но уже знал, с кем проведет праздничный вечер.

***

      Официальная часть праздника закончилась, уступив речи, аплодисменты и поздравления фуршету и танцам. Снежка попивала с подружками лимонад, обсуждая окончание учебного года и планы на лето.       — Какой же интересный год был! Столько событий! Голова не вмещает! — восторженные вопли Алёнки тонули в общем гвалте и громкой музыке.       — А сколько всего впереди — поддержала Маша, пританцовывая вместе со всеми.       — Каникулы, — Снежка едва не зажмурилась от удовольствия. — Что будем делать? Может быть, на отдых в Мышкин?       — Мне обязательно нужно сходить в салон красоты, на маникюр, побывать на показе новой коллекции… — принялась перечислять Алиса.       — Но ты же почти всё из этого делаешь каждый день, — Маша улыбнулась. Снежка от её реплики захихикала:       — Уверена, Варечка составит тебе компанию.       — Уж косметики я докупить не откажусь, так и знайте! — подбоченилась Варя под веселый хохот подружек.       Неожиданно ритмичные биты музыки сменились на нежные аккорды, и к Алёнке тут же подошел Саша, словно караулил этот момент очень давно. Она, мило и смущенно хихикая, с удовольствием приняла его приглашение.       Снежка обрадовалась, увидев неподалеку Васю, который с понятными намерениями протискивался к ней. Подружек уже растащили кавалеры, она стояла около столов с закусками одна, ожидая своего принца.       Внезапно перед её лицом возник Влад.       — Снегурочка и княжеская спасительница подарит мне танец?       Снежка растерянно моргнула и взглянула за его плечо. Там в недоумении остановился Вася. Раздумывая пару секунд, она приняла протянутую руку и позволила утянуть себя в неспешный и нежный калейдоскоп пар. Но на ходу она всё же обернулась: лицо Васи отражало разочарование и боль. Снежка одними губами, скрепя сердце, подавляя горечь и жалость, прошептала «прости». Вася остался стоять совершенно один, замерев у сцены, на которой популярная группа из приглашенных артистов исполняла медленный танцевальный мотив.

Дым сигарет с ментолом, Пьяный угар качает. В глаза ты смотришь другому, Который тебя ласкает…

      Снежка решила, что забудет на время обо всём и расставит все точки над «i» после. А пока она грелась в объятиях человека, к которому за столько времени успела привязаться. И ни он, ни она не хотели друг друга отпускать. Не сегодня. После всего пройденного вместе этот теплый летний вечер казался самым счастливым. И главное — свободным.