Проблема длинного хвоста

Тинъюнь снится, что она тонет. Вода давит на грудь, сжимает ребра и тяжелым пологом смыкается над головой. Она падает на дно и ударяется спиной обо что-то острое - боль отдается в лопатках и протягивается к позвонкам, распарывая кожу. Дышать нечем. Ноги и хвост попадают под тяжелый обломок ялика - ни пошевелиться, ни выбраться. Еще один кусок немилосердно дробит кость в плече на мелкие части. Ощущения слишком реальны. Мозг захлебывается в несуществующей жиже и дает сигнал к пробуждению. Воды и ялика нет, из окна тянет холодным ветром, а напряженно дергающееся ухо улавливает привычные ночные звуки. Дискомфорт, однако, никуда не пропадает. Тинъюнь силится перевернуться на спину и не может. Вжимаясь щекой в подушку, она видит только спящего к ней лицом Дань Хэна и никакой больше опасности. Немного свободы приходит, стоит только освободить одну ногу из плена его хвоста. Ну конечно. Хвост у драконов, да и не только у них, всегда был одной из самых заметных деталей внешности. Блестящая или матовая чешуя, мягкий гребень по всей длине и, венчающая все это великолепие пушистая кисточка. Разумеется, столь длинный объект гордости часто становился проблемой, когда его невозможно было удобно расположить. И когда приходилось вычищать всю собранную им за день пыль. Но, помимо физиологической составляющей, хвост позволял видьядхарам обозначить среди окружения своего избранника. При возможности, он ложился на колени или иные части тела дорогого человека и подтаскивал к объекту любви ближе. Тинъюнь страдала далеко не от этого - Дань Хэн имел ужасную для своего вида привычку закидывать на нее конечности во сне. К руке, перекинутой через свою спину, посланница Комиссии уже привыкла - как и к тому, что острые когти царапаются, оставляя быстро заживающие раны. Они же сейчас были виновниками неприятных ощущений в области позвонков и лопаток. Но хвост! Молодой человек обвивал им все, до чего мог дотянуться: подушки, одеяло, футон и саму партнершу, что становилось причиной их долгой возни - сложно уснуть, когда вокруг, как неспокойное море, шуршит укладывающаяся конечность. Сначала ложится лисица, а уже потом, исходя из ее положения, на ней устраивается кисточка и все остальное. Включая руку. Укладывается так надежно, как будто она бежать куда собралась. Ох, Эоны, просыпаясь среди ночи, Тинъюнь иногда и правда хочет переместиться, когда мягкий гребень плотно обвивает плечи и шею, а кончик уютно подрагивает на груди или спине. Наконец, сопоставив реальность с кошмаром, девушка предпринимает попытку выбраться из своеобразной любовной клетки. Вытаскивает из-под плотного чешуйчатого кольца вторую ногу, потом пытается перевернуться с помощью рук. И терпит крах благодаря все еще прижатым мягким прядям волос. Когда тихое разгневанное шипение разрезает тишину, Дань Хэн начинает возится. Чуткий слух улавливает какой-то внешний раздражитель - первым в движение, разумеется, приходит хвост. Представительница лис, все же привстав на локтях, без удовольствия наблюдает за тем, как тяжелая конечность соскальзывает с нее, двигается по ногам и останавливается между двух тел. Кольцо у головы разворачивается, перемещаясь ближе к хозяину и замирает. Дракон открывает глаза и сталкивается с укоризненным взглядом. "- Снова?" - даже сквозь зевок виноватая интонация прекрасно читается. "- Снова." - пострадавшая не может сдержать негодования и громко сопит, пока последователь Охоты садится и снимает с нее живые оковы. Дышать сразу становится легче и гнев утихает. Девушка наклоняет голову набок, успокаиваясь, а потом касается носом щеки виновника. Мягко фырчит, когда все тот же хвост обвивает ее талию, притягивая в теплые объятия. Нужно снова уснуть. В этот раз Дань Хэн ложится первым - поворачивается к возлюбленной спиной, перекидывает многострадальную конечность через собственное бедро и сворачивает всю длину в спираль. Тинъюнь укладывается вплотную к его спине, протискивая руку под локтем и сплетая пальцы в простой замок. Мерное сопение разбавляется только шелестом чешуи и шорохом закинутого на видьядхару пушистого теплого хвоста.