На войне как на войне

      Перрон брюссельского вокзала был переполнен немецкими солдатами и офицерами. Уже началась посадка, и подразделения германской армии под громкие и требовательные приказы своих командиров размещались по вагонам. Казалось, из-за всеобщей суеты и белого пара от паровоза никто не замечал молодую пару влюблённых, стоявших, соединив руки, у самой дальней колонны.       Теодора успела приехать на вокзал попрощаться с Фридрихом. Лоуренс, согласившийся привести ее сюда, стоял чуть поодаль от журналистки и немецкого солдата, внимательно наблюдая за обстановкой. Влюбленные же будто не замечали никого и ничего вокруг, смотря друг другу в глаза. Теодора едва сдерживала эмоции, но пара нежелательных слезинок всё-таки предательски скатились по щекам.       - Тшшшш, н-не п-плач, - утешительно проговорил Фридрих, бережно проведя по ее щеке большим пальцем - К-каждый раз, з-закрывая глаза, я хочу вспоминать твою п-прекрасную улыбку.       Теодора, выдохнув, улыбнулась сквозь накатывающиеся слезы, а он коснулся губами ее переносицы. Потом его губы переместились на ее щеку, а затем коснулись уст. Какое-то время они стояли, слившись с трепетном поцелуе. Лоуренс, посмотрев на них, с горечью усмехнулся и подумал: "А я всегда знал, что самое тяжёлое расставание происходит на вокзале", но потом тактично отвёл взгляд.       Разомкнув, поцелуй, Фридрих крепко обнял продолжающую изредка всхлипывать Теодору и положил подбородок ей на плечо. Раздавались предупреждающие гудки паровоза, погрузка на поезд продолжалась, суета на перроне постепенно затухала, но журналистка и солдат не спешили, скрытые колонной и белым паром.       - Каждую ночь я буду молиться за тебя, - проговорила Теодора уже почти не дрожащим голосом на ухо Фридриху, нежно гладя его спину и волосы.       Фридрих выпустил ее из объятий, взглянув в ее глаза, и провел по ее скуле рукой.       - И я буду молить Бога, чтобы он д-даровал мне счастье в-вернуться к своей любимой, - пообещал он, а в его голосе, как и в глазах, была лишь нежность.        С губ Теодоры благоговейно сорвалось его имя, а он снова увлек ее в длительный поцелуй. Паровоз издал протяжное шипение, выпустив новые облака белого пара. Медленно таяли секунды прощания, как пар от локомотива в воздухе.       Рука Фридриха аккуратно скользнула к затылку Теодоры, и он снял красивую заколку с ее волос. Потом он медленно поднес ее к губам и поцеловал, а девушка следила за каждым его движением, затаив дыхание.       - Оставляю с т-тобой свое сердце, Т-Теодора, - сказал он твердо, коснувшись рукой ее груди.       - Возвращайся скорее, - ответила девушка. И снова пристальный взгляд в глаза возлюбленного, молящий и полный надежды.       Тем временем посадка на поезд завершалась. Лоуренс подошел к солдату и журналистке и обратился к Фридриху:       - До встречи, - он дружелюбно улыбнулся и протянул другу руку.       - До в-встречи, - Фридрих кивнул, улыбнувшись ему в ответ, и пожал руку.       - Не волнуйся ни о чем, - заверил его Лоуренс. - Возвращайся живой и здоровый, - своим многозначительным взглядом и интонацией журналист говорил, что немцу не стоит беспокоиться насчёт Теодоры, потому что он за ней присмотрит.       Фридрих кивнул и, напрягшись, посмотрел куда-то поверх головы Лоуренса. Курт пробежал мимо троицы и, заметив сослуживца, махнул ему рукой, призывая на посадку. Фридрих ответил ему небольшим кивком. Он приколол заколку на свою форму в районе груди и вновь повернулся к Теодоре, подошёл к ней вплотную и взял за плечи.       - Я вернусь, - пообещал он ей.       - Возвращайся, - выдохнула Теодора.       - Обязательно. Послышался нетерпеливый оклик Курта. Он звал Фридриха на посадку.       - Я буду ждать тебя.       - Я вернусь.       - До встречи, - последние слова Теодоры были прерваны крепким поцелуем Фридриха, который, обхватив ее скулы руками, приподнял ее на носочках, впившись в ее губы.       - Я обязательно останусь в живых ради т-тебя, п-помни об этом, - твёрдо сказал Фридрих, отстраняясь от любимой, глядя ей в глаза. Она же улыбнулась ему сквозь вновь накатившиеся слезы, не выпуская его руки из своих рук. Он хотел провести большим пальцем по ее губам, но она перехватила его руку и поцеловала тыльную сторону ладони. Фридрих подался вперёд и прильнул к ее губам в последний раз. Затем он отступил от нее на шаг с гордо поднятой головой. Теодора ободряюще улыбнулась ему и слегка кивнула. Фридрих развернулся и, не оборачиваясь на девушку, зашагал к вагону, в котором его уже ждал Курт и остальные сослуживцы.       Теодора же осталась стоять на перроне, сдерживая слезы. Фридрих остановился у входа в вагон, обернулся в крайний раз на журналистку и скрылся в вагоне. Теодора подошла к поезду и увидела, как он стоит у ближайшего к двери окна и смотрит на нее, ухватившись за тонкую металлическую перекладину поперек стекла. Она приблизилась к пыльному окну и коснулась его рукой там, где была рука солдата, а он вновь перебрал пальцы на перекладине, как бы беря за руку Теодору, смотря на нее полным нежности взглядом. Теодора, поцеловав два пальца, вновь коснулась стекла, посылая Фридриху воздушный поцелуй, и провела по пыльной прозрачной поверхности в районе его губ.       Тут поезд издал два коротких гудка, выпустил новую порцию пара и тронулся. Фридрих что-то сказал девушке, видимо на родном языке, через стекло, а Теодора пошла рядом с окном вслед за поездом, время от времени посылая воздушные поцелуи. Через несколько шагов ее нагнал Лоуренс и, бережно взяв за плечи, заставил остановиться. Теодора уже не могла сдерживать слезы, и она тихо заплакала, смотря, как поезд покидает платформу и скрывается в туманной дали.