Посёлок из снега

Витая в своих мыслях, я не заметил, как незаметно ко мне подошла Полина. Я был не в настроении с ней разговаривать, но всё равно с лёгкой улыбкой поздоровался с Полей. – Привет, Антон, чего один у окна стоишь? – дружелюбно спросила Полина. Наверное, она не видела, как я тут с Ромой и Бяшей разговаривал, точнее сказать, слушал наставления главаря нашей так называемой «группы искателей маньяка». – Ты знаешь, что у нас последние два урока отменяются? Я только что встретила Галину Витальевну, поэтому никакой биологии сегодня, – радостно сообщила Полина. – Здорово, – немного сухо ответил Антон, потому что вчера вечером он усердно готовился к этой паре уроков и даже расстроился, что их отменили, но старался не подавать виду. – Значит у тебя свободно время с 11 до часу? – с улыбкой спросила Полина. – Не хочешь у меня в гостях побыть, мне столько тебе есть, чего рассказать. О Боги, Полина сама зовёт меня к себе домой. Плевать уже на эту биологию и мои потраченные часы, чтобы вызубрить параграф, сегодня лучший день в жизни. Я наконец смогу в спокойной обстановке поговорить с самой красивой и доброй девочкой нашего класса, и никто не сможет нам помешать. – Согласен, – таким уверенным Антон ещё не был. – А чего так серьёзно, хах? – наклонила голову Полина. – Позвольте мне, сэр, провести вас к моему дому, – девочка начала изображать английского офицера. – После этого урока я буду ждать тебя возле входа в школу. – Хорошо, – спокойно ответил Антон. Последним уроком была литература. Мы опять проходили Александра Сергеевича Пушкина, как в прошлом году, так и во всех предыдущих. Во время урока я смог ненадолго вздремнуть. Открыть глаза меня заставило сияющее солнце. Кажется, в моей жизни не было ничего более светлого чем это солнце и Полина. Оно светило через окно прямо мне в глаза. Никто вокруг не замечал его, но для меня в тот момент оно было центром внимания. вот и прозвенел звонок. Моей радости не было предела. Сейчас я вместе с Полиной пойдем к ней домой. Что могло быть ещё лучше? Я начал собирать вещи и для убедительности того, что мне это всё не приснилось, поглядел на Полину. На её лице была всё та же задорная улыбка, кажется, никогда не сменяющаяся. Не помню, чтобы я хоть когда-нибудь видел её без улыбки. Своим взглядом Полина дала мне понять, что следующие события мне никак не могли померещиться. Мы аккуратно, делая вид, что после школы не собираемся идти вместе домой, оделись, обулись и как бы невзначай направились к выходу из школы. С виду могло показаться, что пойдем мы в совершенно разные стороны, но сегодня удача на моей стороне. И Полина вместо того, чтобы привычным образом пойти домой, остановилась и стала ждать меня около входа в школу. – Недолго ждёшь? – спросил Антон. – Нет, я только что вышла. – Тогда хорошо, – я говорил так будто специально тайком не наблюдал за Полиной, пока она надевала куртку с шапкой и переобувалась. Мне всё ещё казалось, что такого со мной ни коем образом не могло произойти. Кажется, на моем лице появился легкий оттенок счастья. Я шёл за Полиной как собачка. Жаль конечно, но наши руки не были соединены вместе, потому что на улице было, как всегда, морозно и слишком холодно для того, чтобы вытаскивать руки из карманов, даже одетые в перчатки. По дороге я не знал о чём завязать разговор. Мои грёзы меня съедали полностью. Наяву я не мог ничего сказать, но в мыслях уже написал Полине тысячи любовных поэм. Для меня она чем-то большим нежели просто подругой, но не возлюбленной. В одной книжке я читал про родственные души. Кажется, я мог бы доверить Полине все свои секреты, любые переживания, но всё это ограничивалось моим воображением. В реальности мне очень трудно делиться чём-то с другими. Даже от родителей и главное – от Оли я прячу много тайн. Может, некоторым людям просто не знать о чём-то слишком важном для меня. Вдруг всё это раскроется неприятным для меня образом или в споре с кем-то человек затронет какой-либо из моих секретов. Меня это очень настораживало, даже в Полине. Вдруг она просто с виду кажется такой милой и пушистой, а внутри такая же гадкая как та же Катя. Но я упорно не желал в это верить. Не хочу, чтобы мои мечты разбились как стеклянный сосуд с кровью. Полина тем временем немного тревожно смотрела по сторонам и бывало даже оглядывалась. Это было странно, но я продолжал это не замечать. Каждый раз, когда она оглядывалась, то я слышал частичку смеха от Полины, что-то вроде ухмылки. Меня это ничуть не насторожило, ведь не только мне одному бояться этого жуткого посёлка. Кажется, будто за каждым деревом скрывается какой-то хулиган или подстрекатель, который так и норовит тебя унизить. – Я видела твои рисунки на выставке в школьной библиотеке, у тебя так здорово получается рисовать, – вдруг с того ни с сего начала Полина. – Спасибо, – с неуверенной манерой речи ответил Антон. Ещё никто так не восхвалял мои рисунки. Я знаю, конечно, что у меня больше способностей к рисованию в отличие от других, но комплимент от Полины был слаще всех похвал мира. – Ты не мог бы нарисовать меня, мне кажется, у тебя красиво получится, – предложила Полина. Полина не знает, что у меня дома хранятся десятки её портретов. Я словно фотокамера запоминал выражение её лица, характерные черты и, конечно же, её густые волосы. Естественно, я бы с радостью нарисовал ещё один рисунок Полины, ведь изображению красоты не может прийти конец. – Я, конечно, могу, но у меня с собой нет цветных карандашей и альбома, – с грустью ответил Антон. – Ничего страшного, мы же ко мне домой идём, у меня это всё есть, – приободрила его Полина. – Знаешь, мы с дедушкой из этого посёлка ещё ни разу не выезжали, поэтому у меня даже нет своей собственной фотографии, а полароид – вдруг оттенок её речи приобрёл печальный след. Мне стало жаль Полину, мы ведь из Москвы приехали. В любой день могли прийти к фотографу и сделать хоть миллион снимков себя или семьи. – Конечно, без проблем, нарисую тебя в самом лучшем виде, – ответил Антон, специально стараясь поддержать свою собеседницу. – Спасибо большое, – на лице Полины вновь появилась хорошо известная Антону улыбка. – Ну, вот и место, где я живу, – обратилась Полина. – Давай уже поскорее зайдём во внутрь, а то холодно тут стоять. Я кивнул и пошёл следом за Полиной. Она достала ключи и открыла дверь. Зайдя внутрь, я сразу же почувствовал чувство тепла и уюта. Визуально этот дом выглядел меньше, чем наш, но чувство прекрасного здесь было явно больше. – Ну что ж, прошу вас пройти в мою комнату, сэр, – Полина всё ещё играла роль английского офицера, что показалось Антону очень милым, и открыла перед ним дверь. Зайдя в комнату, озаренную яркими расцветками пастельных оттенков, я с точностью убедился, что это была комната Полины, именно её комната, ведь я сразу почувствовал атмосферу легкости и нежности. На стенах были видны плакаты с изображениями её любимых поп-групп. В углу стояла картонная копия автомата с газетами, украшенная кнопочными брошками, которые так и бросались в глаза. На полках незаметно стояли разноцветные стеклянные баночки с блестками и звездочками, а также сборища журналов и сканвордов. В углу комнаты я заметил маленький комод, на котором лежала та самая скрипка. Она была у Полины в руках, когда мы с ней впервые поговорили. Рядом со скрипкой были разложены ноты, и казалось, что всюду по комнате валяются строки переливистой музыки. Подвесная лампа слабо освещала всю комнату, создавая уютную и непринужденную обстановку. В углу возле окна сидела кошка, с пронзительным взглядом и недовольной мордой, являющейся полной противоположностью характера Полины. Её глаза похожи были на две холодные точки, наблюдающие за всем происходящим в комнате со сдержанной неприязнью. Я старался вовсе не смотреть на неё, а подойти и погладить было как-то боязно. – Она у меня строгая, спуску мне не даёт, лучше её не трогать, пускай засыпает, – осведомила Полина обо всём Антона и подошла к окну. Я же и дальше стал рассматривать девичью комнату. На этот раз мой взгляд упал на кровать Полины. На вид она была такой мягкой и удобной, что мне сразу же захотелось аккуратно прилечь и сбежать от всех проблем в сновиденья, но моя сдержанность и культурность не позволяли даже о таком спрашивать. Полина же загадочно стояла около окна, как будто специально, чтобы я смог рассмотреть её поближе и подольше. На ней опрятно сидела школьная форма: чёрный сарафан, под которым виднелась белая рубашка с красной лентой, обвёрнутой вокруг воротничка и тёмного цвета туфельки. Я не мог точно определить цвет всей формы, но он так ровно подходил к оттенку её волос, что можно было на это и не обращать внимание. У меня возникло странное чувство, что Полина как бы подстраивалась под определённый стиль, как будто играла какую-то роль. Её взгляд был задумчивым, но в то же время она как будто была готова на что-то ответить или сказать. Опять над нами нависла неловкая тишина, всегда мешающая мне вести приятные разговоры. Полина тоже ничего не говорила, но мне казалось, что ей уж очень подходит это молчание, какая-то излишняя задумчивость. Она точно не такой мечтатель как я и размышляет только над важными и серьёзными вещами. Мне же было очень неловко и как-то стыдно что ли сказать хоть что-нибудь. Вдруг я буду выглядеть для неё не так как хочу или скажу что-то неподходящее. Боже, этот стыд меня уже из всех щелей достаёт. Ведь и даже сейчас, когда смогла представиться идеальная возможность для разговора наедине, я только и делаю, что просто молчу и стараюсь вообще не издавать никаких звуков. Дыхание само по себе задерживается и приобретает неправильный темп для общения. В итоге диалог начала сама Полина. Полина подняла глаза и улыбнулась тем же загадочным образом, который заставил меня доподлинно убедиться, что она действительно не так проста, как могла бы показаться. Она начала рассказывать о том, как она проводила время после школы ещё до того, как я пришел к ним в класс. Каждое слово, произнесённое ею, заставляло меня забывать обо всём и всё больше и больше втягиваться в этот загадочный мир, который она создавала вокруг себя. Но вдруг она остановилась и перешла на более тихий лад. – Знаешь, я же не просто так тебя к себе домой пригласила, – довольно уверенно начала девочка. – Я хотела с тобой поговорить о, – вдруг замолчала Полина, – ну, в общем, как бы тебе это сказать, мне кажется, у меня начались галлюцинации или что-то типа того, я читала о таком в одной книжке, там говорилось о том, что это лечится и всё такое…, – уже судорожно продолжила девочка. – Что ты имеешь в виду? – спросил Антон, озадаченный таким откровением. – Может тебе просто показалось, такое со всеми может случиться? – Я не все, мне точно не показалось, я видела её по-настоящему, как тебя сейчас, – взволнованная Полина исключала все возможные отговорки. – Кого её? – как будто не понимающий ничего Антон спросил. – Девочку-лису, да, лисицу, одетую в шубку меховую, глаза у неё такие зелёные, как листья клёна, Алисой мне представилась, а главное – маска её пугающая такая, словно содранная кожа дикого зверя. Это ладно, каждый как хочет одевается, но она у меня в голове постоянно, не даёт мне покоя, сегодня во сне явилась ко мне и будто звала меня к себе в лес. Мне жуть как страшно стало, дедушке пришлось успокаивать меня до самого рассвета… Мне показалось, что у Полины началась паника. У моей Оли такое часто бывало. Неужели… – Скажи, что ты мне веришь, Антон, пожалуйста, – практически слёзно Полина умоляла Антона её поверить. В голове пронеслись все моменты: от знакомства с Алисой до того, как она завела меня на стычку с Ромкиной шайкой. Эта «лисица» точно всё это специально делает, на зло мне, но зачем Полину так мучить? После этого откровения, произнесённого моей дорогой одноклассницей, я теперь не мог ни на секунду усомниться в правдивости того, что я успел повидать за всё это время. Я начал успокаивать Полину, потому что не выносил таких истерик. Ей надо было срочно помочь, иначе меня будет мучить чувство вины, и я не смогу потом в её глаза смотреть. – Ну что ты, Полина, не стоит из-за этого плакать, не надо её бояться, – умеренно начал Антон. – Многие её видели, но, знаешь, ты просто уходи от того места, где её заметишь и всё, – стараясь приободрить девочку, он неуверенно приобнял её. Я говорил так, будто сам не боялся её. А как вспомню, что она мне про лес и его обитателей говорила, так вообще мурашки по телу пробегают. Лучше пусть Полина этого всего вообще слышать не будет. – Тебе она плохого точно не желает, ты же у нас такая добрая и хорошая, как солнышко, «лисице» не захочется закрывать собой солнышко, тебя она не тронет, – продолжал говорить Антон, как будто он в точности знал все намерения Алисы и её лесных товарищей. Полина наконец начала успокаиваться и сама неосознанно погладила себя по голове. – Ага, т-ты прав, – ещё немного заикаясь от слёз, сказала Полина. Чтобы поднять и себе, и Полине настроение, я решил напомнить ей, что могу нарисовать её портрет. – Да, конечно, давай, как мне встать или, может, сесть на кровать или на стул, может, вообще к окну подойти, – усердно стала обдумывать девочка, забывая, что она лишь объект в руках художника-творца. Первее всего мне пришла в голову «Мона Лиза» – всемирно признанный шедевр с очень загадочной натурщицей. Именно такой мне казалась Полина. Хотя на мой вкус она была намного красивее девушки на картине. Но я сомневался только в том, что в моём рисунке не будет той грации, что на картине. За натурщицу я не переживал. За примерно полтора часа, что у меня оставалось, я смогу нарисовать лишь эскиз, наметить характерные черты, прорисовать тени. Но сначала надо было настроить освещение, точнее настроить Полину под солнце, чтобы оно не слишком светило ей в глаза и не мешало целостности картины. – Присядь вот сюда, – Антон пододвинул один стульчик к Полине, – направь свой взгляд в сторону окна, смотри туда задумчивыми глазами и постарайся как можно реже моргать, – наставлял Антон свою натурщицу. Я не стал говорить Полине, что собираюсь некоторые детали скопировать с известного шедевра. Я в комплиментах не силён. Пускай она думает, что я ну уж очень творческий человек. Полина же старательно следовала всем моим указаниям, ни на секунду не сомневаясь в моём профессионализме. На её щеках всё ещё оставались следы от слёз, но это было даже более загадочно чем Мона Лиза со своей таинственной улыбкой. Мою же натурщицу я попросил повторить свою естественную улыбку, иногда для этого я старался её смешить. Полина так же, как Мона Лиза, сидя на стуле, аккуратно скрестила свои утончённые запястья. Для того, чтобы с точностью изобразить её ладони мне потребовалось очень много времени. Это было сложно, но я понимал, что Полине ещё сложнее, ведь она сидела в одном положении, почти не шевелясь и не моргая, около часа времени. Я вновь и вновь точил один и тот же карандаш, подбирал определённую толщину и затачивал его так будто делаю скульптуру из грифеля. Эскиз был уже почти готов. За такое длительное время работы, я очень устал. Получилось так, что я сидел за рабочим столом Полины, и чтобы срисовывать с неё мне приходилось постоянно оборачиваться в надежде запомнить все нужные детали. – Ну как, скоро будет готово? – время от времени спрашивала Полина. – Скоро будет готов только эскиз, если ты хочешь свой портрет в цвете, то мне придётся забрать его к себе домой, – ответил Антон. Так прошло ещё несколько минут, я уже был почти готов показывать свой «шедевр» Полине. Моя рука старалась вырисовывать каждую мельчайшую деталь. Я наметил простым карандашом, где какой цвет будет. Наконец пришло время показывать свой труд Полине. – Полина, вот, я закончил! – волнуясь, Антон протянул ей лист бумаги с нарисованным портретом. – Это потрясающе! – воскликнула она, рассматривая рисунок. – Ты так красиво передал мою улыбку, спасибо тебе большое! – Рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Антон в ответ, чувствуя счастье и радость от ее слов… To be continued...