Часть 1
31 июля 2023 г. в 23:38
Прошло почти две недели с тех пор, как Алис Риверс стала любовницей принца Эймонда. После их первой проведенной вместе ночи, тот едва мог вынести разлуку с ней. Когда молодой принц по утрам отправлялся на разведку речных земель на Вхагар, ему не терпелось вернуться к Алис.
Сир Кристон Коль разбил армейский лагерь в нескольких милях от Харренхолла. Широкий участок зеленой земли был покрыт рядами палаток, повозок с припасами и лошадьми. Звуки суетящихся людей, одетых в доспехи, собирающихся группами у костров и разговаривающих между собой, гремели над пустыми акрами, когда день подходил к концу. Группа избранных рыцарей и генералов, включая принца Эймонда и сира Коля, только что закончила совещание в главном военном шатре. Внутри строения было несколько небольших угольных очагов, а в центре площадки стоял длинный деревянный стол, на котором была разложена карта местности.
Дождь снаружи не прекращался с рассвета, и было слышно, как лужи плескались под ботинками проходивших мимо палатки рыцарей. Кристон отпустил людей и решил воспользоваться возможностью поговорить с принцем наедине. Эймонд сел напротив него в высокое кресло во главе стола. Принц был одет в черное, а в руках у него были кожаные перчатки для верховой езды.
Коль заметил, что Таргариен в эти дни стал более беспокойным. Он мог видеть, как пальцы Эймонда легонько постукивали по военной таблице, пока люди вокруг него обсуждали планы сражений и оценивали численность пехоты. Также замечал, что Эймонд теряет интерес и часто смотрит в сторону Вхагара, желая уйти в любой момент.
Мужчина был свидетелем того, как Эймонд пощадил Алис Риверс, но ничего не сказал об этом. Он решил придержать язык, пока, наконец, не осознал, какое влияние она на него оказывала. Оруженосец вошел в большой зал через несколько дней после их прибытия в Харренхолл, чтобы сообщить принцу Эймонду о крупном поражении зеленых в битве на берегу озера. Сир Кристон знал, насколько отвратительно чувствовал себя Эймонд, даже не глядя на него.
В одно мгновение принц выхватил кинжал из-за пояса, схватил молодого человека за горло и направил лезвие.
Он бы вонзил свой кинжал прямо в него, но затем Эймонд заметил Алис. Женщина всего лишь стояла в углу зала и просто смотрела на него, и вспышка ярости юного Таргариена мгновенное прекратилась. Коль увидел, как Алис подошла к Эймонду, коснувшись его руки с зажатым в ней оружием, и что-то прошептала тому на ухо.
К удивлению Кристона, Эймонд отпустил молодого оруженосца.
После этого инцидента сир Кристон взял на себя смелость узнать больше о любовнице принца. Он начал расспрашивать оставшихся оруженосцев и слуг Харренхолла. Истории были бесконечными и противоречивыми. Она была кормилицей, ведьмой, бастардом, воровкой, убийцей. Женщина разговаривала с деревьями и находила видения в пламени огня, знала, как использовать травы и зелья так же хорошо, как мейстеры Староместа, но никто понятия не имел, как именно она узнала о таких вещах. Говорили, она танцует обнаженной в лесу, чтобы призвать своих темных хозяев. Говорили и что купается в детской крови, чтобы сохранить молодость. Ей было либо сотни лет, либо всего лишь тридцать, никто не знал наверняка.
Говорили, что Алис была брошена при рождении. Ее бросила на ступеньках Харренхолла её собственная мать, скромная шлюха из Харрентауна, недалеко от Божьего Ока. Женщина оставила младенца на земле и потребовала монеты для обмена.
Кристон мог признаться, что испытывает жалость к обстоятельствам её жизни, но страх за Эймонда был сильнее. Он не мог понять, почему принц выбрал такую женщину в качестве любовницы из всех юных дев Речных земель.
Рыцарь часто думал о королеве Алисенте и о том, что бы она сказала, узнав про этот союз.
Эймонд встал из-за деревянного стола и начал продвигаться, чтобы выйти из палатки, как раз когда сир Кристон остановил его.
— Я должен признаться, — он прочистил горло. — Я удивлен твоему поведению, мой принц.
— Моему поведению? — Эймонд повернулся, чтобы посмотреть на него.
— Алис Риверс, — произнес Кристон со строгим выражением лица. — Это на тебя не похоже.
Эймонд приблизился и встал напротив Коля, выпрямившись и настороженно встретившись с ним взглядом. Принц крепко сжал перчатки в руках и завел их за спину.
— Тебе не нужно беспокоиться, — его взгляд остановился на рыцаре. — Я знаю, что делаю.
Сир Кристон вздохнул.
— Теперь, если ты меня извинишь…
— Ты помолвлен, Эймонд… — наконец сказал Кристон с неким оттенком вины. В палатке повисла напряженная тишина. — Я рад видеть, что ты нашел немного счастья. Даже в такое время, как это… Я надеюсь, что ты будешь дорожить этим. Но не обманывай себя, думая, что это может выйти за рамки того, что есть на самом деле, — обратился он к принцу не только из-за своей привязанности к нему, но и из-за собственного мучительного опыта такой наивности.
Эймонд сжал челюсти и отвел взгляд. Его хватка на перчатках за спиной усилилась. Он хотел уйти.
— Увидимся завтра, Коль, — коротко сказал принц, повернулся и направился к выходу из палатки. Таргариен знал, что мужчина был прав, что тот всего лишь беспокоился за него и заботился о нем, но Эймонд не чувствовал себя менее несчастным из-за этой предосторожности.
Принц отодвинул складки ткани палатки со своего пути и ушел.
***
Эймонд поднялся на коне к Вхагар, находящейся вблизи от Харренхолла. Погода в Речных землях на прошлой неделе была безжалостной и мрачной. Не было ничего, кроме дождя и облаков, нависших над широкими зелеными полями и деревнями. Пока Вхагар отдыхала недалеко от крепости, Эймонд мог смутно различить далекое оранжевое сияние факелов, зажженных за стенами замка. Когда полил дождь, юноша приземлился в лужу из травы и воды. Его ботинки промокли до основания, как и он сам. Дождь начался рано утром и, похоже, не собирался ослабевать. Таргариен остановился, чтобы погладить Вхагар, несмотря ни на что. Он позволил своей руке в мокрой перчатке погладить её чешуйчатую кожу. — Ilagon, gīda — Эймонд знал, что она, скорее всего, улетит на поиски еды, как только он окажется в безопасности внутри, прежде чем окончательно устроиться здесь на ночлег. Эймонд коснулся ее в последний раз, прежде чем отправиться в Харренхолл.***
Эймонд быстрым шагом пересек внутренний двор и свернул налево по коридору, направившись прямо к своим покоям. Решительно проигнорировал рыцарей, приветствовавших его по обе стороны от входа, и толкнул двойные двери в комнату. Он чувствовал, как сердце стучало в ушах. Хотел ее увидеть. Камин был зажжен и тихо потрескивал, согревая комнату. В углу комнаты он увидел большую медную ванну, наполненную горячей водой, от которой шел пар, а по спальне разносился аромат лаванды. Таргариен также чувствовал её аромат — жасмин и черная шелуха. — Алис? — юноша вошел в комнату и направился к ванной. От воды все еще шел пар, так что она не могла быть далеко, подумал он. — Эймонд, — Алис вошла в двери сразу за ним с чистой тканью, свернутой в руках. На её лице появилась улыбка, а сине-зеленые глаза смотрели на принца с любовью. Её руки были украшены кольцами на каждом тонком пальце, и одета она была в темно-синий халат, доходивший до лодыжек. Волосы, как всегда, ниспадали до талии, и сегодня её кудри были особенно неукротимыми. Он заметил, что она попыталась убрать часть волос с одной стороны, но они все равно упали ей на лицо. Эймонд даже не осознавал, что задерживал дыхание, пока не почувствовал, что у него вырвался выдох. Он ничего так не хотел, как заключить ее в объятия и поцеловать. — Ты голоден? — Алис осторожно закрыла двери и подошла к столику у камина, чтобы расстелить скатерть. Эймонд слегка покачал головой, глядя на образовавшуюся лужу у его ног от воды, что натекла с одежды. — Я приготовила для тебя ванну. Снова шел дождь, и я подумала, что ты, возможно, захочешь согреться в теплой воде. Он почувствовал удовлетворение от её заботы о нем, но просто поджал губы. — Спасибо. Алис улыбнулась принцу. Она не могла не почувствовать сильную нежность к его привычке сдерживать себя. Они делили постель и спали вместе обнаженными уже несколько ночей подряд, и все же он все еще был невероятно скромен рядом с ней. — Я не буду смотреть, — тихо рассмеялась женщина. — Как пожелаешь, — он снял с себя пояс с мечом и кинжалом, откладывая его на стол перед собой. — Вот, — Алис подошла к нему и помогла расстегнуть плащ спереди, стаскивая его с плеч Эймонда. Туника под ним была полностью промокшей. Алис повесила плащ на стул у камина, когда он снимал рубашку. Эймонд сел и снял мокрые ботинки, следом развязал брюки, полностью раздевшись. Он стоял там мокрый и голый, а затем забрался в горячую ванну. Таргариен почувствовал, как его тело смягчается, а мышцы успокаиваются от обжигающей температуры. Его светлые длинные волосы белыми прядями струились по воде вокруг плеч. Эймонд услышал звук падающей на пол одежды. Его взгляд метнулся вверх, чтобы увидеть Алис, спокойно заходящую в ванну вслед за ним. Он почувствовал, как напрягся при виде её обнаженного тела, как его сердце застучало в ушах, и положил руку на свой член, начавший твердеть под водой. Алис никогда не стеснялась своей наготы рядом с ним, и это бесконечно соблазняло его. Принц подвинул ноги, когда она глубоко погрузилась в воду напротив него. — Я думал, эта ванна для меня, — сказал Эймонд, поворачиваясь всем телом в воде. Он ощущал, как её влажная от мыла плоть касалась его, как их обнаженные тела пересекались друг с другом. — Так и есть, — улыбнулась она. — Я надеялась, что принц семи королевств соблаговолит поделиться, — в её глазах были нотки веселья. Алис наслаждалась эффектом, который производила на него. Эймонд презирал это, но обожал ее. — Как прошел твой день? — Алис начала закалывать свои длинные растрепанные волосы. Когда она двигалась, её обнаженная грудь и соски смачивались водой с лавандовым мылом. Эймонд стиснул челюсть и постарался не смотреть так пристально. — Мокро, — он опустил голову на край ванны и закрыл единственный глаз. Одной рукой Эймонд взялся за свою кожаную повязку и позволил ей упасть на пол. Алис откинулась на спинку медной ванны, наблюдая за мужчиной напротив нее. Его лицо было гладким и угловатым, сильная челюсть расслаблена. Щеки слегка покраснели от пара, а глазница была пуста, должно быть, он достал сапфир ранее в тот же день, подумала Риверс. Его широкие плечи занимали большую часть места на его стороне ванны, а длинные волосы прилипли к шее. Наблюдение за ним заставляло ее кипеть от желания, и она позволила своей ноге коснуться его бедра, пока не нащупала внутреннюю сторону бедра. — Алис, — рука Эймонда легонько взяла ее за ногу и мягко вернула в исходное положение. Она заметила, что его щеки начали гореть. — Тысяча извинений, — она подавила смешок. Настолько довольный, насколько Эймонд действительно чувствовал, что не может наслаждаться собой. Он проклинал Коля за то, что тот испортил ему вечер. Разговоры о помолвке привели его в ярость. Эймонд не задумывался о том, какой будет его жизнь после окончания войны. Знал только, что его привязанность к Алис Риверс с каждым днем становилась сильнее. Коль был прав. В конце концов, каков был его план? Он обещан другой. Может быть, помолвка не имела бы значения, если бы я выиграл войну, подумал он. Если бы я нашел Деймона, если бы покончил со всем этим.***
Алис опустила в воду тряпку, начав тереть ею шею и смачивать плечи. Она позволила отвару смягчить кожу и дала жидкости растечься по груди. Эймонд почувствовал, как напряглось его тело под водой, стоило увидеть ее. Ему хотелось вынести ее из ванны и взять прямо на мокром полу, за такое зрелище. Он отвернулся от нее и поборол желание. Между ними повисла приятная тишина, но Эймонд чувствовал себя несчастным. — Я женюсь, Алис, — наконец сказал Эймонд, — как только война закончится. На дочери лорда Борроса Баратеона. Казалось, прошла вечность, прежде чем Алис ответила. — Я знаю, — ну, конечно, она уже знала. В конце концов, инцидент в Штормовом Пределе распространился по всему Вестеросу. Алис взяла в руку тряпку и снова начала растирать шею. — Я уверена, что она благородная леди, и будет тебе прекрасной женой, — закончила Алис, её голос не дрогнул. Эймонд сжал зубы, услышав, как она это произнесла. Наивно, он хотел, чтобы ей претила мысль о том, что он будет с другой женщиной. Надеялся услышать её возражения, пусть и неявные. Но Алис ничего не сказала. Он знал, что она ничего бы не сказала, даже если бы действительно чувствовала боль. Если Эймонд бросит ее после войны и женится на дочери Баратеонов, Алис сможет это вынести. Она снова научится жить самостоятельно, как и всю свою жизнь. Ей никто не был нужен, даже он. Забудет ли она его? Эймонд пришел в отчаяние от этой мысли. — Лучше бы я этого не делал… Лучше бы не делал, — с горечью произнес он. — Штормовой предел будет продолжать проклинать меня до тех пор, пока я жив — Эймонд говорил так, как будто разговаривал больше сам с собой, чем с ней. Алис смягчилась, увидев, как молодой человек разваливался на глазах у нее. Риверс поняла, что он имел в виду не только брачный союз. Однажды ночью, когда они были в постели, Эймонд признался ей в обстоятельствах смерти Люцериса. Он проснулся весь в поту, преследуемый не снами, а воспоминаниями, едва способный отдышаться. Алис проснулась рядом с ним, обеспокоенная состоянием принца. Она притянула его в свои объятия и ждала, когда он найдет в себе силы сказать хоть что-то. В ту ночь она наконец услышала правду о случившемся. Эймонд тихо говорил с ней в кромешной тьме комнаты о том, что произошло на самом деле, и она верила ему без вопросов. Алис держала Эймонда в своих крепких объятиях до рассвета. Она сдерживала слезы, навернувшиеся на глаза. Ей больше не хотелось его отпускать. Алис потянулась к Эймонду в воде. — То, что произошло в тот день, — это не все, чем ты являешься, Эймонд. — сказала она. Эймонд покачал головой: он не заслуживал таких слов. — Это все, за что меня будут помнить, и это правда. Убийца родственников. Выражение лица Эймонда изменилось, когда он почувствовал, как Алис погладила большим пальцем тыльную сторону его ладони, успокаивая. В воздухе повисло молчание. Потрескивание огня и приглушенный шум дождя снаружи были единственными звуками в комнате. — Однажды ночью, будучи мальчиком, я побежал в Великую Септу Бейлора в Королевской гавани, — Алис внимательно наблюдала за ним, вслушиваясь в каждое слово. — Моя мать… часто молилась богам. Сначала я не видел в этом смысла, — Эймонд прикусил губу. — А потом… — его рука коснулась щеки, изогнутого шрама, пустой глазницы. — Пережить потерю оказалось труднее, чем я мог себе представить. — Я пошел в Септу, желая предаться семи богам, как это сделала бы моя мать, — Эймонд до сих пор помнил отчаяние, которое он испытал в ту ночь. — Я умолял Воина превратить мое сердце в камень. Хотел жить без этого страха. Хотел, чтобы он был вырезан из меня, как был вырезан мой глаз. Я просил, чтобы меня превратили в безжалостного дракона, достойного сына, — женщина почувствовала легкую пустоту в сердце после его слов. — Я пообещал богам свою душу, если они сотворят меня, как они сотворили Эйгона Завоевателя, в огне и крови, — Алис внимательно наблюдала за ним. — Я думал, что они сжалились надо мной, — рука Эймонда сжалась в кулак, ногти впились в кожу. — Я верю, что в конце концов я стал тем, кем желал быть, — он прикусил губу. — Теперь я вижу, что боги жестоки, что они издеваются надо мной. Эймонд наклонился к женщине, прижимаясь лбом к её лбу, закрывая глаз. — Я… не смог бы снова жить в этом мире без тебя… Алис, — Таргариен замолчал, сила в его голосе иссякла. Риверс придвинулась ближе к нему и нащупала его руки, мягко разжимая их и вкладывая свои тонкие пальцы в его. — Мой Эймонд, — прошептала Алис, снова прислонившись своим лбом к его, и тоже закрыла глаза. — Огни говорили со мной приглушенными голосами, а реки и дождь поют мне разрозненными словами, — Эймонд открыл глаз и взглянул на нее. — Мы никогда не расстанемся, — тихо сказала она ему. Пока он жив, услышала Алис тихий голос в своей голове. — Я обещаю тебе, Эймонд. Я видела это. Она подвинулась к Эймонду и потянулась к его лицу, чтобы нежно поцеловать его губы. Юноша почувствовал, как его сердце застучало в ушах, её мокрые ноги и бедра обхватили его талию, а её мокрая грудь прижалась к его. Эймонд обнял Алис. Заколка в её волосах отстегнулась, и те упали в воду вместе с ними. Она перекинула свои ноги через его и заняла позицию сверху, оседлав принца. Его губы инстинктивно нашли её шею и грудь. Он нежно и медленно поцеловал один, а затем и второй влажный сосок, притягивая ближе к себе. — Алис, — пробормотал он себе под нос. Женщина слышала, с каким отчаянием он произнес её имя. — Я здесь, — ответила она ему нежным голосом. Они обнялись всего на мгновение. Две потерянные души, что изо всех сил цеплялись друг за друга. Алис обхватила руками его лицо и покрыла поцелуями обе щеки. Она позволила своим губам коснуться шрама, который так сильно полюбила, погладила пустую глазницу и уткнулась ему в шею. Женщина застонала от нарастающего в ней желания, и Эймонд почувствовал, как и сам твердеет и напрягается от всепоглощающей любви. Он поднял девушку за талию и притянул ближе, прежде чем войти в нее, мощно, намеренно. Алис упала Эймонду на плечо и тихо ахнула ему на ухо, когда почувствовала всю его длину внутри себя. Хватка Таргариена на её теле усилилась, когда она начала медленно двигаться. Риверс чувствовала, как он заглушает низкие стоны в её груди, притягивая ее ближе к себе с каждым разом все глубже. Они вместе достигли кульминации, ощущая скорую разрядку. Она обвила руками плечи Эймонда и, дрожа, прижалась к нему. Юноша обнял ее, как делал всегда, тихо постанывая. — Алис… — шептал он снова и снова. Эймонд откинулся назад, но продолжал обнимать ее, когда они вместе опустились в ванну. Алис накрыла его своим телом и потянулась к его лицу, чтобы покрыть шею и щеки мелкими влажными поцелуями. Эймонд закрыл глаз, слегка улыбнувшись, как и она. Они оставались вместе в ванне совсем недолго, их головы слегка соприкасались, когда они разговаривали друг с другом до поздней ночи. Эймонд никогда больше не будет жить без Алис, он позаботится об этом.