Спасательный круг

Далеко не каждый волшебный дом может похвастаться наличием эльфов-домовиков. Вообще-то очень редкий, и Драко, пожалуй, гордится тем фактом, что в фамильном особняке их живет двое. Конечно, им есть чем заниматься: четыре этажа, подвал и чердак, а еще обширная территория, и везде нужно ежедневно наводить порядок. А после периодических приходов в гости любознательных министерских авроров, что вечно пытаются уличить Драко в незаконной деятельности, у эльфов становится очень много работы. Но это неизбежное зло, если у тебя сомнительное прошлое, запятнанная репутация и пара друзей в Азкабане. Хотя, конечно, недоверие государства, на благо которого Драко регулярно перечисляет большие суммы ― ох уж эти налоги, ― вызывает у него очень двойственные чувства и легкую головную боль. А впрочем, играть в кошки-мышки с Рональдом Уизли, раздобывшим себе наконец приличную мантию, забавно. Чем Драко с удовольствием и занимается. ― В чем дело, Уизли, у тебя появилось много свободного времени? ― Драко на самом деле очень вежливый, мать и книжка по этикету научили его здороваться и спрашивать о самочувствии и делах у всех, кроме врагов. ― А всего-то от тебя ушла жена. Что же будет, когда уйдет любовница? И тут же получает удар в челюсть. Стоящий рядом Поттер только закатывает глаза и рвет свиток с ордером. ― До скорого, ребята, ― ухмыляется разбитыми губами Драко, чувствуя, как по подбородку течет кровь. И захлопывает дверь. С территории уйдут сами. Обыск не состоялся. Налицо превышение полномочий и распускание рук отдельным аврором, пристрастным к Драко. Бедный Поттер, ему теперь за обоих отдуваться. Зато вернутся через месяц, не раньше. ― Напомни, пожалуйста, завтра накатать на них самую жалобную жалобу. Чтобы у министра кресло загорелось от ярости. ― Это провокация, и однажды они не поведутся, ― скептически замечает Гермиона Грейнджер, становясь рядом. Придирчиво рассматривает его физиономию. ― Надо приложить лед. Драко кивает: ― Да, надо. В лекарских чарах они оба не очень. На самом деле, если задуматься, то всё начиналось очень даже весело с его, Драко, точки зрения. Гермиона Грейнджер, мудро оставившая девичью фамилию, однажды стала жертвой чудовищного адюльтера, достойного театральных подмостков. Муж и секретарша. Секретарша, конечно, чужая, потому что собственная ему по должности не положена, но общей комичности это не умаляет. А вот потом всё пошло наперекосяк. Потому что пылающая гневом Гермиона Грейнджер быстро собрала вещички в сумку и ушла из дома, бросив Рональда Уизли, которому не хватило смелости бросить ее самому. И пропала. В «Ежедневном Пророке» вышло пять статей, посвященных ее странному исчезновению, в которых смаковались самые горячие факты и леденящие души читателей догадки. Ее искали авроры, магловская полиция, частный детектив и народные дружинники. Шутка ли! Целая Грейнджер пропала так, что не могут найти даже по частям. Хоть бы кто догадался, что она вполне неплохо обжилась в его доме в конце лета. И вот уже два месяца Драко Малфой имеет честь лицезреть ее паршивый характер и внутренний мир, которым она спешит делиться с ним, павлинами и даже эльфами, подбивая тех на создание профсоюза. Впрочем, в Мэноре Гермиона Грейнджер появилась совершенно возмутительным образом. Гости, по мнению Драко, должны входить через дверь или камин, в зависимости от цели визита и доверия хозяев. Грейнджер же книг по этикету явно не читала, предпочитая исключительно школьные учебники, поэтому зашла через стену. И расстроила его помолвку. *** Август ― лучшее время для начинаний. Угасание природы, сопротивляющейся уже холодным северным ветрам и хмурому небу, и горящее в сердце пламя ― взрывоопасная смесь, щекочущая туго натянутые нервы. Астория Гринграсс, к искреннему удовольствию Драко, прекрасна, чарующа и совершенно не раздражает. А последнее ― крайне важно, потому что у него нет никакого желания однажды разводиться. Постоянство ― основа удачного брака. Как и симпатичное кольцо с внушительным камнем, честно добытое из чудом — взятками! — уцелевшего фамильного сейфа в небезызвестном банке. Всё в лучших традициях женских любовных романов: он, она, кольцо. И романтичный флер вокруг: свечи, изысканный ужин, тихая музыка. Недаром мама наказывала его за проказы часами чтения книжки по этикету: Драко старательно запомнил всё. Раза с семнадцатого, а затем мог декламировать по памяти, не утруждая глаза чтением. В одну секунду Драко рисует словами для Астории их будущее в ярких образах: счастливый брак, пара деток и богатство. А в другую ― в большой трапезной, где огромный стол накрыт на двоих, оказывается третий лишний. ― Нет! Пожалуйста, нет! Гермиона Грейнджер, в голосе которой ему слышится стон целого мира, смотрит на него как на предателя, будто Драко только что вонзил ей нож меж ребер и провернул, ломая кости. ― Что здесь происходит? ― Астория в ярости. Драко не нужно быть знатоком женских характеров, чтобы понимать: грядет истерика. А потому он просто взмахивает палочкой: ― Петрификус Тоталус. Не так ему хотелось в этот вечер уложить Асторию Гринграсс на ковер. Сигнальные чары Мэнора оглушающе молчат: никто не проник в дом. Но стоящая перед ним Грейнджер доказывает обратное. И молчит, глядя ему в глаза. Растрепанная, в испачканном платье, с исцарапанными руками и ― он присматривается ― постепенно проявляющимися синяками на шее. ― Так. ― Драко медленно поднимается из-за стола и подходит к Грейнджер. Судорожно сжимает волшебную палочку. ― Что ты здесь делаешь? Молчит. ― Оглохла, Грейнджер? Сама поорала, сама оглохла, да? Он хватает ее за локоть. И не ощущает плоти. Пальцы хватают воздух. *** Далеко не каждый волшебный дом может похвастаться наличием собственного привидения, а Драко, пожалуй, предпочел бы и дальше жить исключительно в окружении домовиков. Они хозяйственные, исполнительные и вкусно готовят. От Гермионы Грейнджер одни проблемы. И привидение она неправильное: непрозрачная, не ищет свет в конце тоннеля и не помнит, как умерла. Последнее беспокоит его особенно. Не хотелось бы, чтобы однажды ее кости нашли авроры во время очередного обыска где-нибудь в саду. Но пока ему удается удачно избавляться от друзей Поттера и его самого. А вот с пониманием, во что же вляпалась эта бесконечно талантливая грязнокровка, сложнее. Она не реагирует на магические манипуляции, зато таскается с ним по Мэнору и агитирует: то разобраться в ситуации, то отпустить домовиков. Странная. Ходит сквозь стены, дразнит старинные портреты почтенных родственников и сует нос в его тайники. Периодически цитирует статьи, по которым его можно упечь в Азкабан. И даже сроки примерные называет. Ну хоть не против его стычек с Уизли. В конце концов — не только Драко должен страдать. Он и так два месяца живет с Гермионой Грейнджер, срок, наверняка сравнимый с пятилетним заключением в Азкабане. ― Знаешь, я тут подумал, пока не буду жениться. Астория не хочет со мной разговаривать, видимо, стирание памяти на ней плохо сказалось. А искать новую невесту неинтересно. Лед приятно холодит разбитую губу. Удар у Уизли поставлен на совесть, жаль только, что самой совести нет. ― Какая жалость, ― фыркает Грейнджер, ― все незамужние волшебницы будут рыдать, когда узнают. У нее после смерти, кажется Драко, совершенно испортился характер. Или, быть может, он и вовсе ее не знал. Жалобу на рукоприкладство со стороны Уизли они составляют вместе. И Драко в восхищении. А потому приказывает домовикам накрыть праздничный ужин. Хэллоуин стучится в двери и щерится вечерними тенями, что голодно заглядывают в окна Мэнора. Пожалуй, эта осень интереснее, чем любая до нее. *** Стол в большой трапезной ломится от блюд. Домовики расстарались для любимого хозяина и странной гостьи так, как не старались даже по приказу матери. Умницы лопоухие. Гермиона Грейнджер сидит по правую руку от него: почетная гостья на скромном ужине. Тарелка перед ней пуста, приборы сияют. Привидения не едят тыквенный пирог и не пьют белое вино. Вести с ней пустые беседы не получается: любая рано или поздно скатывается в интересный диалог. О природе магии, социальных вопросах и даже погоде ― каждый разговор, полный взаимных словесных иголок, затягивает. А если при этом смотреть ей в глаза ― единственное живое, что в ней есть, ― то и вовсе хочется утонуть, без надежды на спасательный круг. Не совсем те ощущения, которые Драко от себя когда-либо ожидал на самом деле. Но, пожалуй, это интереснее, чем очередной не совсем безопасный и легальный эксперимент в лаборатории, которую старательно не замечают ни Поттер, ни Уизли. Драко очень старался, накладывая чары. В глазах Гермионы Грейнджер больше жизни, чем в Мэноре. И это хорошо. Ведь тогда, знает Драко, жизнь есть и в ней самой. ― Твое здоровье, ― поднимает бокал. А Гермиона Грейнджер исчезает без прощаний. Как невежливо с ее стороны. *** Драко на самом деле очень вежливый, мать и книжка по этикету научили его этому. А потому ровно через неделю и пять статей в «Ежедневном Пророке» он с искренним участием в голосе интересуется: ― В чем дело, Грейнджер, у тебя появилось немного свободного времени, чтобы навестить приютившего тебя великолепного волшебника? И тут же получает в челюсть. Муж и жена — была какая-то старинная поговорка на этот счет, но у Драко нет никакого желания ее вспоминать. Гермиона Грейнджер, героически спасенная добряшкой-Поттером, предателем-Уизли и еще толпой авроров из лап какого-то магловского маньяка выглядит отчего-то сердитой. ― Мог бы прислать хоть записку! ― О, не вижу смысла. О твоем состоянии писали в газетах, Уизли приходил делать обыск, заодно и тебя обсудили ― затем он предпочел уйти. Обрывки ордера забрал с собой, чистоплотный. Она фыркает: ― Опять жалобу катать будешь. Драко воодушевленно ухмыляется. ― Разумеется. Нельзя бить людей. Особенно таких обаятельных и законопослушных, как я. ― Ты назвал меня грязнокровкой. Драко качает головой. ― Я цитировал твой шрам. И надо же было его как-то выбесить. Драко Малфой на самом деле ведь очень вежливый волшебник, знакомый с этикетом, который запрещает оскорблять ставших важными людей. Ведь далеко не каждый волшебник может похвастаться тем, что нашел кого-то по-настоящему близкого по духу. Вообще-то это очень редкий случай, и Драко, пожалуй, гордится тем занимательным фактом, что писать жалобы на пару с Гермионой Грейнджер очень весело. Конечно, им и без того будет чем заниматься: четыре этажа, подвал и чердак, где расположились секретные комнаты, тайная библиотека и отличная лаборатория, что так полюбилась его личному привидению. Он с удовольствием покажет ей каждый угол огромного особняка и все поверхности. Чтобы проверить, насколько качественно убираются заагитированные эльфы, конечно. Да, у Драко очень много дел к Гермионе Грейнджер. А маньяк, ну а что маньяк? Сидит себе тихонько в магловской психиатрической лечебнице, пускает слюни и вздрагивает, если видит блондинов. Но Драко, конечно, ни при чем, ведь Поттер и его милейшие коллеги ничего не докажут, даже если догадаются. Он смотрит в ее глаза. И видит жизнь.