Кэртианские страдания

Ой, да вышел в чисто поле Кэналлийский герцог сам. По профессии он маршал, По призванию — смутьян. Без мундира, с пистолетом И в косынке набекрень, Только нет войны, хоть тресни, Вот такая хренотень. Он хамил послу Гайифы На приеме короля, Плюнул на башмак каданцу, Дал кагету «тренделя». Только были не дебилы Господа, тех стран послы. Вежливо глаза прикрыли, Поклонились и пошли. Тут из леса выползает Злой и кислый Савиньяк. Лионель или Эмиль он? Не запомню я никак. Ни интриг тебе, ни бунтов: Скукота, хоть волком вой. Мрачно к Рокэ ковыляет И пинает пыль ногой. У него в руках бутылка «Черной крови» и бокал. Он ворчит, что все достало, Что от короля устал, А из ёлок, что по краю, С грустной думой на лице Осторожно выползает Иноходец Эпине. Он по логике мятежник, А на деле молодец. Честно выбраться пытаясь Из того, куда залез, Растянул на пол-Талига Честь и совесть, ну даёт, И теперь с конем и крысом Сам собой идёт-бредет. Набежали ни откуда Ариго, Райнштайнер, Придд. И епископ Бонифаций, Тучен грозен и сердит. А потом пришли алаты, И перцовку принесли… Что потом было, ребята Прочитаем у Камши…