Испытание временем 3: Кровь, пот и слёзы

      Истребители были первыми, кто прибыл в Храм, где Падме с тревогой ждала новостей о случившемся. Она поспешила сообщить Энакину, что семейство Органа благополучно выбралось, а Энакин мрачно сообщил ей, что им удалось отбросить силы Джудро назад, но планете уже был нанесен такой ущерб, что будет чудом, если уцелеет достаточно, чтобы Альдераан продолжал быть пригодным для жизни. Она спросила об остальных, и Энакин заколебался.       — Что? Энакин, что не так? — испуганно спросила Падме. Сбоку, Гален и Юнона приблизились, после того, как они высадили Блуждающую Тень во время разговора Энакина и Падме.       — Хан… говорит, что с ними все в порядке, но случилось… что-то необычное. Я не знаю что, но… что-то случилось с Люком, — медленно произнес Энакин.       — Я тоже это почувствовал, даже на другой стороне планеты, — вмешался Гален, подойдя и встав рядом с Оби-Ваном и Асокой в нескольких шагах от Энакина и Падме. — Разве он не разговаривал с тобой, чтобы объясниться?       Энакин покачал головой.       — Я не думаю, что Хан тоже знает. Он просто сказал, что Чуи сказал, что видел их, когда все уходили. Не более того. Возможно, они ещё даже не добрались до корабля, когда он связался со мной. Может, они говорили с тобой?       Гален фыркнул.       — Если уж они до сих пор не связались с тобой, то они не говорили и со мной.       — Какого рода странность, Энакин? — спросила Падме, её тон был несколько резким, когда она вернула внимание мужа к себе. Энакин прикусил внутреннюю сторону своей щеки, пытаясь придумать способ мягко объяснить это и не слишком волновать Падме.       — Было… очень сильное чувство боли и гнева, которое мы могли ощутить от него через Силу, — медленно объяснил Энакин, всё время думая о том, что боль и гнев были преуменьшением. Он посмотрел на небо. — Никто из нас не знает, что произошло, но я уверен, что мы узнаем, когда они приземлятся. Они в системе, они должны быть здесь с минуты на минуту.       Лоб Падме был наморщен от беспокойства, её губы скривились в озабоченной гримасе.       — Энакин…       Энакин вздохнул, притягивая жену в свои объятия.       — Что важно, Падме, так это то, что они в безопасности. Что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе, как и всегда.       Падме не спорила, с любовью находясь в объятиях Энакина, пока они терпеливо ждали прибытия Сокола. Энакин встретился взглядом с другим через плечо Падме, молчаливое понимание промелькнуло между Оби-Ваном и Энакином. Два старших джедая были почти уверены, что их ожидает нечто неожиданное и, возможно, трагическое, хотя они понятия не имели, что это будет. Тем не менее, Энакин хотел сохранить надежду и относительное спокойствие как можно дольше, прежде чем откровение обрушится на них всех.       Наконец, на горизонте появился знакомый корабль, и небольшая группа отошла в сторону, чтобы позволить команде помощи в ангаре сопроводить избитых и эмоционально напряжённых беженцев в безопасное место. Чубакка стоял у подножия трапа, помогая некоторым более слабым спускаться и передавая их падаванам, которые помогали с оказанием помощи, прежде чем он переходил к другим. Энакин вздохнул с явным облегчением, когда увидел, что Лея и Хан встали в хвост группы, глаза Леи быстро обежали всех вокруг неё. Когда её взгляд упал на её родителей в стороне, Энакин сразу понял, что что-то было ужасно неправильно. Это было понятно по её красным глазам и тому, как воздух внезапно стал густым от печали. Даже помогающие джедаи, которые не были привязаны к Скайуокерам, могли чувствовать это, хотя и далеко не так сильно, как семья, которая разделяла такие глубокие узы.       Лея бросилась к Энакину, обвив руками его шею, как только оказалась в пределах досягаемости.       — Папа, — прошептала она ему в грудь, дрожа.       Да, что-то было ужасно неправильно.       — Лея, принцесса, что случилось? Что случилось? — обеспокоенно спросил Энакин, приподнимая голову дочери, чтобы заглянуть в её шоколадные глаза. Из её глаз выкатилась слеза. — Где твой брат, с ним всё в порядке?       Нижняя губа Леи задрожала.       — Отец… Джеза, — прошептала она, заставив сердце Энакина сжаться в страшном ожидании. — Она…       Лея не успела сказать больше, потому что в этот момент пронеслось несколько вздохов, и Энакин услышал слезы Падме. Резко подняв глаза, он увидел зрелище, которое, как он знал, навсегда запечатлеется в его памяти.       Первое, о чём он подумал, было, воспоминание, когда ему было двадцать, как он отправился на Татуин… и его мать умерла у него на руках… и он нёс её на руках обратно к Ларсам, чтобы похоронить…       Люк медленно спускался с Сокола, он держал Джезу в своих объятиях так же, как Энакин держал в объятиях свою мать в тот ужасный день, невидящим взглядом смотря перед собой, пока он механически шёл вперёд. Энакин невольно вздрогнул от того, каким холодным и… опустошенным чувствовал себя его сын в этот момент, и он сделал шаг к молодому человеку, отметив, что в глазах Люка стояли непролитые слезы и что он всё ещё был грязным и покрыт пеплом с горящей планеты. Мара Джейд твердо стояла рядом с Люком, и казалось, что она почти ведёт его вперёд, уговаривая двигаться и заставляя его постоянно ставить одну ногу перед другой.       Что-то в этом зрелище остановило его. Он вспомнил, что чувствовал, когда умерла его мать. Он разрывался между желанием, чтобы его оставили в покое, и желанием, чтобы его обняли, но никакой комфорт в мире не мог обеспечить того, в чем он нуждался. Какая-то маленькая часть его нашептывала, что Люка нужно оставить в покое, что Мара была единственной, с кем Люку нужно было быть в данный момент. У Энакина была бы возможность побыть рядом со своим сыном, но прямо сейчас… прямо сейчас Люку нужно было пространство и женщина, которая могла бы заставить его двигаться даже сейчас.       Падме тоже сделала шаг к своему сыну, выглядя готовой превратиться в полноценную мать, но Энакин остановил её, притянув в свои объятия.       — Дай ему время… — пробормотал Энакин, его голос сочился неприкрытыми эмоциями. — Просто… оставь его в покое…       Спасательная команда и беженцы смотрели, как Люк и Мара проходили мимо, и в ангаре не было сказано ни слова. Энакин крепко прижимал Падме к себе, пока она плакала у него на груди, и Энакин посмотрел на небо, закрыв глаза, когда образ Люка, улыбающегося и счастливого, с Джезой с одной стороны и Марой с другой, возник перед его мысленным взором.       — Почему ты делаешь это с ним, — спросил Энакин Силу едва слышным мысленным шепотом. — Почему ты снова отняла у него счастье?       Он не ожидал шёпота в ответ, но ему также не понравился ответ, который он почувствовал в своём сердце и уме.       Терпение… для всего есть причина. Со временем это обретёт смысл. Её смерть была неслучайна.

***

      Похороны были в ту же ночь. Они проходили не в Храме джедаев, поскольку Джеза не была джедаем, а Люк не был членом Ордена. Тем не менее, благодаря многочисленным семейным связям они смогли нажать на достаточно ниточек, чтобы организовать тихие похороны в маленьком уголке Корусканта, где они смогли разжечь погребальный костер для Джезы. Что ж, Люк смог устроить погребальный костер. Он прибыл задолго до всех остальных, проведя с Джезой как можно больше времени до того, как она действительно ушла. Никто не видел его с тех пор, как он покинул Сокол, кроме Мары, которая почти всё время была рядом с ним. Очевидно, он попросил время на то, чтобы соорудить погребальный костер в одиночку, а также немного побыть наедине с телом Джезы перед скромными похоронами. Энакин видел образы Люка, рыдающего, когда он сооружал костер из дерева в районе с редким лесом, дрожащие руки, тело тви’лека с серой кожей на заднем плане…       Пришло довольно много людей: Органы, которые были на Корусканте, пришла, конечно же, вся семья Скайуокер, Гален, Джуно, Хан, Чуи, Оби-Ван, Асока, Курот, даже Винду, Шаак Ти и Айла Секура пришли выразить своё почтение девушке.       Все мысли покинули разум Энакина, когда они, наконец, пришли к месту, где был сооружён погребальный костер. Люк стоял, одинокой фигурой, одетый в чёрное, перед погребальным костром, зажжённый факел был воткнут прямо в землю у его ног. Тело Джезы уже было положено на погребальный костер, выглядевший для всего мира так, как будто она просто спала. Один за другим все медленно приближались.

***

      Люк не чувствовал холодный ветер вокруг себя или по-настоящему слышать животных, которые издавали звуки природы вокруг него. Он мог видеть только Джезу, свою любимую дочь… в месте, где он видел слишком много близких, с судьбой, с которой встретилось слишком много людей в его жизни, когда он произносил слишком много прощаний. Он не был уверен, сможет ли вообще найти в себе силы говорить дальше. Он излил девушке своё сердце и душу до того, как все пришли. Он сказал своё болезненное прощание, и у него больше не было сил говорить. Он просто чувствовал себя… разбитым и опустошенным.       Он почувствовал приближение остальных, его зрение затуманилось от ещё большего количества непролитых слез. Он чувствовал себя отчуждённым от галактики, отделённым от окружающих, даже когда знакомые лица занимали места вокруг погребального костра. Никто не произнес ни слова. Не было слов, которые можно было бы сказать, поскольку большинство из них были чувствительны к Силе и могли просто чувствовать всё, что нужно было сказать. Кроме того, казалось, все знали, что Люк уже попрощался и что, каким бы хрупким он ни был, он не мог вынести ещё одного прощания.       Его отец появился рядом с ним первым и молча притянул Люка в крепкие объятия. Люк закрыл глаза, позволяя сильным и уверенным объятиям отца окутать его. Хотя это не сильно помогло с пустотой в его сердце, что он не хотел признавать. Энакина, казалось, это не беспокоило; казалось, он прекрасно это понимал. Люк мысленно встряхнулся. Конечно, Энакин понимал. Он дважды терял Люка в когтях смерти — конечно, один раз он только думал, что потерял Люка, но это было не важно.       Его мать была сразу после Энакина, и она нежно прижала Люка к своему телу. Люк с благодарностью зарылся лицом в её шею и волосы, позволяя матери нежно гладить его по спине и шептать слова, которые обычно успокаивали его. И снова это не совсем дало Люку то, в чём он нуждался, и он начал задаваться вопросом, может ли хоть что-нибудь помочь. Тем не менее, он был благодарен ей за попытку, но эта благодарность была быстро снова раздавлена пустотой, которая была его постоянным спутником.       Следующими появились его сестра и Хан, и Лея притянула его к себе в сокрушительных объятиях. Лея всегда была источником утешения для Люка, в том числе в его худшие моменты, такие как Беспин. Но сейчас он даже не мог заставить себя одарить её лёгкой ободряющей улыбкой, которой одарил бы её, даже если бы всё было не в порядке. Хан похлопал его по плечу, по-братски сжимая, прежде чем позволил Лее оттащить его в другое место, и Хан прижал Лею к себе, пока все ждали, когда Люк двинется вперёд. Факел потрескивал рядом с Люком, пока Люк смотрел на тело Джезы. Он не думал, что сможет больше это сделать, он не хотел этого делать, он не был готов попрощаться. Не сейчас и никогда. Скольких он уже потерял? Скольких ещё ему предстоит проиграть? Когда Сила, наконец, решит, что он потерял достаточно?       Пока эти мысли кружились в его голове, он не заметил, но начал подниматься сильный порыв ветра. Однако, прежде чем он смог достичь той же интенсивности, что и на Алдераане, нежные, любящие руки пробежали от середины его спины и опустились на плечи, отвлекая его внимание от костра перед ним и утихомиривая ветер. Мара стояла рядом с ним, её рука скользнула вверх по его затылку и нежно провела по волосам. Сверкающие голубые глаза встретились с изумрудно-зелёными, и Люк почувствовал себя полностью беззащитным под её пристальным взглядом; как будто он ничего не мог скрыть от неё. Как будто она могла каким-то образом забрать у него то, что он чувствовал. Конечно, она не могла… но ему хотелось верить, что она могла.       Её глаза печально сияли, и значение в её взгляде было ясным и очевидным. «Время пришло», казалось, говорили её глаза. Он едва заметно покачал головой, что было замечено лишь несколькими зрителями, на что взгляд Мары смягчился ещё больше, и она кивнула. Она вытерла слезу с его глаз, прежде чем та успела упасть, замаскировав это действие под нежную ласку к его щеке. Люк не хотел, чтобы она отпускала его. Он хотел, чтобы она осталась, и он хотел, чтобы Джеза открыла глаза и засмеялась, снова назвала его отцом и высмеяла его за то, что он был таким безрассудным, или за то, что снова потерялся в своих мыслях, или за то, что так сильно беспокоился о ней…       — Люк… — прошептала Мара, и Люк понял, что больше не может откладывать это. Очень медленно он поднял факел и нерешительно поднес его к костру впереди, наблюдая, как пламя пожирает древесину, прежде чем добраться до тела Джезы. Это было конец. Новые слёзы потекли из глаз Люка. Падме и Энакин были в объятиях друг друга, у обоих лились слезы. Лея прислонилась к груди Хана, не в силах смотреть, как Джеза была окружена пламенем. Глаза мастеров-джедаев метнулись от пылающего костра к Люку и Маре, хотя Люк проигнорировал их. Курот печально уставился в огонь и одарил Люка несколькими долгими, сочувствующими взглядами. Чубакка взвыл низкими печальными нотами. Гален держал Юнону за руки, его взгляд метался между Люком и костром, как взгляд Курота. Оби-Ван и Асока долго серьёзно смотрели на пламя, прежде чем перевели полные жалости, печальные взгляды на Люка.       Глаза Люка не отрывались от пламени. Мара положила голову ему на плечо, и он обнаружил, что слегка наклоняет голову, чтобы положить её на её макушку, рука Мары обвилась вокруг его руки. Они оставались так долгое время. Один за другим люди начали расходиться, оставляя семью горевать. В конце концов они тоже покинули погребальный костер, снова предоставив Люку его пространство. Мара оставалась с ним долго, очень долго, пока не почувствовала, что Люку нужно немного больше пространства. Она легко поцеловала его в щёку.       — Я буду у спидера, — тихо сказала она, сжимая его руку, прежде чем повернулась и направилась в направлении спидера, на котором приехал Люк. Он не жаловался.       Как только она скрылась из виду, Люк опустился на колени рядом с погребальным костром от своего сокрушительного горя и рыдал, оставаясь там до тех пор, пока от костра не остались только тлеющие угли. Его горло саднило, а тело ныло от горя, которое он испытывал, когда вокруг не было никого, кто мог бы услышать его, кроме самой Силы, он просто прошептал два слова погребальному костру.       — Я обещаю…

***

      Прошло несколько дней. В те дни о Джудро не было даже слухов, а его флот таинственным образом исчез. Казалось, все были в трепетном ожидании момента, когда он появится снова и обрушит на Республику какой-нибудь новый разрушительный ужас. Планеты, которые присоединились к Джудро — особенно после демонстрации на Алдераане — не выказали никакого недовольства, поэтому Республика знала, что что-то грядет.       Война была всего лишь небольшим дождём за окном для семьи Скайуокер. Всё их беспокойство было сосредоточено вокруг Люка, который большую часть времени проводил взаперти в своей комнате. Воздух вокруг был таким, словно надвигалась буря, но они не чувствовали ничего такого, чего боялись. Дарт Эйуса не было, хотя присутствие Люка в то же время было… другим.       Мара заходила туда часто, как и Энакин, Лея и Падме, хотя Мара была там чаще всего. Они хотели убедиться, что он поел и что он заботится о себе. Мара сказала им, что он перестал плакать; тяжесть горя всё ещё была, но не так заметна, как это было несколько дней назад.       Сегодня, через четыре дня после ухода Джезы, Мара лежала на кровати Люка, наблюдая, как он сидит на земле и молча настраивает свой световой меч. Он только что вышел из глубокой медитации и сразу же приступил к настройке оружия. Мара внимательно наблюдала за ним, изучая всё в нем. После похорон Люк развил в себе… стоическое спокойствие, которое заставляло её нервничать. Внешне он казался совершенно безмятежным, но под этим… казалось, что в нём постоянно горел огонь опасности, как будто он был готов наброситься, но имел контроль, чтобы дождаться подходящего момента. Скрытая опасность, спящий дракон, ожидающий нападения.       Это было столь же странно, сколь и пугающе, потому что это был Люк. Она не хотела, чтобы он возвращался к Дарту Эйусу, и опасность, которая таилась под поверхностью, беспокоила её.       Люк закончил настраивать свой меч, удовлетворенно кивнув, когда он ожил без проблем. Возможно, это было просто её воображение, но Маре показалось, что клинок стал более глубокого, тёмно-зелёного цвета, чем раньше. Потянувшись, Мара соскользнула с кровати и подошла к нему, нежно положив руки ему на плечо.       — Похоже, он ещё работает, — сказала Мара с легкой улыбкой, нежно целуя его в щеку. Люк деактивировал клинок и уравновесил рукоять на ладони.       — Теперь он должен работать лучше, — пробормотал Люк. Он повернул голову, одарив её едва заметной улыбкой. Это было лучше, чем ничего. Люк наклонился вперёд, чтобы подарить ей медленный поцелуй в губы. — Мне нужно идти, — сказал он, как только отстранился, поднимаясь на ноги и хватая свой черный плащ с кровати. Мара нахмурилась, тоже вставая.       — Идти? Куда? — спросила она с любопытством, её глаза изучали каждое его движение. Люк остановился, слегка наклонив голову в направлении коридора.       — Совет вызвал меня, пока ты помогала моей матери на кухне. Они хотят поговорить со мной… а я с ними, — сказал он, отметив последнюю строчку тихим бормотанием.       — Могу я пойти с тобой? — спросила Мара, прежде чем смогла даже подумать о том, что только что спросила. Люк странно посмотрел на неё.       — Я не знаю, позволят ли они тебе, — сказал он с сомнением. — Мы говорим о Совете, и я не думаю, что они будут рады тебя увидеть. Особенно с тех пор, как ты покинула Орден.       Мара вызывающе выгнула бровь.       — Если я захочу прийти, я приду. И я бы посмотрела, как они попытаются остановить меня.       Ей было приятно видеть, как губы Люка изогнулись в настоящей улыбке Ещё не совсем, но это было больше, чем он делал последние несколько дней.       — Я поверю тебе на слово, — мягко сказал он. — Если ты хочешь пойти, ты можешь… но, пожалуйста, помни, что я единственный, кто встречается с Советом, хорошо?       — И какое это имеет отношение ко мне? — с любопытством спросила Мара.       — Это значит, что я знаю, что ты склонна довольно сильно высказывать свое мнение о том, что тебе не нравится, и я хочу, чтобы ты позволила мне справиться с тем, что там произойдёт.       — Так ты не думаешь, что это заседание Совета пройдет хорошо? — Мара шла в ногу с ним, когда он вышел из своей спальни и направился по коридору.       — Я думаю, это будет довольно неприятно, — сказал Люк тоном, который сказал Маре, что ему действительно всё равно. Она снова почувствовала жгучее беспокойство за его благополучие и положила руку ему на плечо, чтобы показать свою поддержку.       — Ну что ж… Полагаю, я иду для моральной поддержки. Это достаточно веская причина, ты так не думаешь?       Люк бросил на неё взгляд, его глаза были полны глубоких эмоций, которые сбили её с толку на несколько ударов сердца.       — Более чем достаточно.       Вот он. мягкий, нежный Люк, которого она так хорошо знала. Это был всего лишь проблеск, но этого было достаточно, и это вызвало улыбку на её губах и успокаивающее тепло в её сердце. Пара пересекла гостиную и приблизилась к веранде и спидеру, привлекая внимание Падме.       — Куда вы двое направляетесь? — спросила она с любопытством, не отрывая взгляда от своего любимого сына. Он почти не выходил из своей комнаты, а когда это случалось, его мать много говорила с ним, но уважала его личное пространство, делая всё, что могла, не игнорируя его желания побыть одному и оказывая ему столько поддержки, сколько он ей позволял.       — Совет хочет видеть меня. Я направляюсь туда прямо сейчас, — сказал Люк мягким голосом. Мара знала, что Люк прекрасно понимал, как сильно все хотели помочь ему, как и то, как они были расстроены тем, что не смогли, и как они беспокоились о его благополучии. Однако он не признал этого. Он был краток и сохранял дистанцию. Тем не менее, все они уважали его за это.       — О… тогда ладно… Скажи своему отцу, чтобы он был дома к ужину сегодня вечером, хорошо? Он опаздывает последние несколько дней, — сказала Падме, изо всех сил стараясь говорить беззаботным тоном и непринужденно.       — Я так и сделаю, — пообещал Люк, плотнее запахивая свой плащ, но оставляя капюшон опущенным. Он предложил свою руку, и Мара с радостью приняла её, позволив ему отвести её к спидеру и помочь ей забраться внутрь в довольно джентльменской манере. Он завёл спидер и рванул с места с хорошо отработанной, инстинктивной легкостью. Мара внимательно наблюдала за ним, пока он вёл их через пробки Корусканта, отметив, что он казался глубоко задумавшимся и даже немного напряженным.       — Что ты собираешься им сказать? — внезапно спросила Мара. Люк слегка напрягся от удивления.       — Что? — спросил он, хотя Мара знала, что он прекрасно её расслышал. Тем не менее, она повторила свой вопрос, и Люк покачал головой. — За последние несколько дней я пришёл к некоторым… выводам и нескольким открытиям… Я собираюсь поделиться ими с Советом. Если они возьмутся за это, это будет здорово, если нет, тогда я сделаю то, что должен.       Мара приподняла бровь. — Звучит как нечто серьезное, фермерский мальчик.       — Я знаю, что я делаю…даже если никто другой так не думает.       — Ну, последние несколько дней ты погряз в страданиях, ты не совсем ясно мыслишь, — подумала Мара про себя, но ничего не сказала. Она не была нечувствительна к его боли, вовсе нет. Она просто знала, что Скайуокеры, как правило, немного… нерациональны, когда находятся в состоянии скорби.       Она просто надеялась, что Люк покончит с этой повторяющейся семейной темой, хотя бы в этот раз.

***

      Когда они прибыли в Храм джедаев, Люк натянул на голову капюшон, пряча лицо в темноте, которую обеспечивал капюшон. Он переплёл пальцы точно так же, как делал, когда входил во Дворец Джаббы в другой жизни, сделав несколько успокаивающих вдохов, чтобы снова обрести свой центр. Он сделал всё это за короткий промежуток времени, который потребовался, чтобы добраться до входа в Храм, в сопровождении Мары, следовавшей за ним. Он вошёл в залы, по которым не ходил годами.       Конечно, недавно он был в самом Храме, но либо он был без сознания, либо на том же самом прямом пути из Залов Исцеления в ангар, либо в ангаре один. Теперь он свободно ходил по залам, его не окружала охрана, и он мог идти, куда ему заблагорассудится. Конечно, некоторым обитателям Храма не понравилось бы его видеть, но это не имело значения.       Когда Люк шёл по главному коридору, взгляды каждой пары глаз, в поле зрения которых он попадал, были прикованы к нему. Шепотки разносились эхом вокруг, и никто не потрудился скрыть, о чем они говорили, в то время как Люк смотрел прямо перед собой, низко надвинув капюшон на лицо и не сбавляя шага.       Слухи о Маре Джейд, рыцаре, покинувшей орден, чтобы найти место ссылки своего возлюбленного Люка Скайуокера.       Слухи о Люке Скайуокере, падшем падаване-джедае, ставшем кровожадным лордом Ситхов Дартом Эйусом, сыне гроссмейстера Энакина Скайуокера, предположительно искупленном с тёмной стороны Силы.       Перешептывания о том, как Люк Скайуокер обманул стольких людей. Как он всё ещё был агентом тьмы, который обернётся против них в тот момент, когда они ослабят бдительность.       Ходят слухи о том, как было инсценировано спасение канцлера, и что Люк Скайуокер и Джудро на самом деле заодно.       Слухи о заседании Совета, которое должно было решить судьбу Люка Скайуокера.       Ходят слухи о беспорядках на Алдераане, таких мощных и наполненных эмоциями горя и ненависти. Мог ли Люк Скайуокер быть их источником?       Перешептывания, задающиеся вопросом о природе отношений между Марой Джейд и Люком Скайуокером. Здесь было много разных перешептываний, начиная от убеждений, что она была его тёмной ученицей, его личной куртизанкой, потому что Ситх не испытывал любви, и заканчивая несколькими другими унизительными, ужасными, уничижительными теориями.       Челюсть Люка незаметно сжалась под капюшоном, когда он шёл, но не из-за уколов в свой адрес. Это было из-за слухов о Маре, которые разозлили его, которые пробудили глубоко засевший гнев внутри него. Однако ему удалось подавить это чувство, и он продолжил идти вперёд по коридорам, игнорируя пристальные взгляды и нескончаемый шёпот, пока шёл к Залу Совета.       Раздражение Мары было немного более очевидным на её лице из-за слухов и нескрываемых перешептываний, но ей удалось ничего не сказать об этом за всё время.       Когда они прибыли, Люк плавно остановился, закрыв глаза и сделав несколько успокаивающих вдохов, готовясь. Он, конечно, мог чувствовать своего отца там, и Оби-Вана. Он попытался получить представление о том, что происходило за этими дверями, но почувствовал только напряжение. Да, это действительно должно было быть интересное заседание Совета.       Двери начали открываться, и Люк взглянул на Мару, положив руку ей на плечо.       — Возможно, тебе стоит просто подождать снаружи …       Мара бросила на него презрительный взгляд и вошла внутрь, проскользнув за угол, чтобы встать в дверном проеме. Люк слегка покачал головой в ответ на это бунтарское действие, плавным движением входя в себя и инстинктивно перемещаясь в центр Зала Совета. В последний раз, когда он был здесь…       Однако из-за темной силы Сидиуса он не смог слиться. Нам с молодым падшим Люком он поможет, чтобы залечить разрыв в Силе.       Люк слегка поджал губы при этом воспоминании. Сейчас было не время погружаться в мрачные воспоминания пятилетней давности. Прямо сейчас ему нужно было полностью сосредоточиться на том, что происходило вокруг него. Ему нужно было сосредоточиться, отбросить своё горе в сторону…       Люк остановил эту мысль, прежде чем она могла развиться в любом нежелательном направлении, сделав последний шаг и сняв капюшон одним быстрым движением. Сначала его взгляд упал на отца, взгляд тоски и сочувствия был на лице старшего Скайуокера, прежде чем взгляд Люка скользнул по другим членам Совета.       Он был уверен, что все могли почувствовать новый оттенок озлобленности в его душе и усталый огонёк в его глазах.       — Вы хотели меня видеть? — спросил Люк спокойным голосом, приподняв одну бровь, когда его взгляд снова остановился на отце.       — Зачем ты взял с собой Джейд, Скайуокер? — спросил один из мастеров-джедаев, которого Люк не узнал. Люк взял за правило игнорировать того самого ледяного мастера-джедая, который намеренно создавал проблемы уже довольно долгое время — чьего имени он до сих пор не знал — и склонил голову в сторону говорившего Мастера.       — Она попросила пойти со мной, и я хотел, чтобы она пришла, — просто сказал Люк в ответ. Мастеру-джедаю, похоже, не понравился этот ответ, но она не стал подталкивать его к другому. Однако один беспокойный мастер-джедай решил высказать своё мнение.       — Ей здесь нечего делать. Ей нельзя позволять вмешиваться, — возразил он, оглядывая комнату. Энакин и Люк даже не удостоили мужчину даже взглядом.       — Она может остаться, — сказал Энакин таким тоном, что никто не стал спорить дальше.       Винду наклонился вперёд в своем кресле.       — Скайуокер, мы хотим задать тебе несколько вопросов, прежде чем перейдем к делу, хорошо?       — Продолжайте, — сказал Люк бесстрастным тоном, прямо встретившись взглядом с Винду. Винду кивнул.       — На Альдераане, — начал Винду, и Люк заметно напрягся, — многие люди по всей Галактике ощутили мощный выброс гнева и горя в Силу в форме Крика Силы… Мы просто хотим подтверждения, что источником действительно был ты.       Люк натянуто кивнул.       — Да, это был я.       Винду сцепил пальцы домиком.       — Я понимаю… Сколько раз ты видел Джудро… что он тебе говорил?       — Он предложил присоединиться к нему и попытался реализовать это же предложение. А также угрожал всем, кто близок мне, если я откажусь, — Люк несколько мгновений молчал. — Угроза, которую он недавно начал приводить в исполнение.       — В чем именно заключается ваша преданность в данный момент? Некоторые из нас находят это немного… неясным сейчас, — сказал ледяной мастер-джедай. Люк напрягся и повернулся к нему лицом полностью.       — Не с Джудро, если это то, о чем вы спрашиваете, — резко сказал Люк, на мгновение сверкнув глазами. Позади него Мара подавила улыбку от того, как быстро он опроверг это обвинение, прежде чем мастер-джедай смог даже полностью сформулировать его.       — Итак, если бы у тебя был шанс, ты помог бы нам в попытке защитить Республику от войны, которую Джадро объявил нам? — спросила его женщина — Мастер Фаллин.       Люк обратил на неё холодный взгляд, говоря непоколебимым голосом.       — Эта война не такая, как вы думаете. Это война против меня, прикрытая войной с Республикой, — он обвёл взглядом всех присутствующих в комнате, удерживая каждый из их взглядов так, чтобы они могли видеть, что он имел в виду каждое сказанное им слово. — Ещё несколько дней назад это была односторонняя война.       — Что ты имеешь в виду? — спросила Фаллин ровным тоном.       — Я говорю, что всё это время целью Джудро была не Республика, а я. Он ведёт против меня личную вендетту, ради удовлетворения которой он ни перед чем не остановится. Даже когда канцлера похитили, и он фактически держал Республику за горло, он сказал мне, что канцлер Курот был всего лишь небольшим побочным достижением. Что я был настоящей добычей, за которой он охотился. Правление галактикой — всего лишь подзаголовок его истинных планов. Чего он действительно хочет, так это подчинить меня себе или насадить мою голову на пику. Похоже, он ещё не решил, — сухо сказал Люк.       — Если всё, что ему нужно, это ты, тогда вместо того, чтобы рисковать тем, что ты снова упадешь — а я лично верю, что ты упадешь — и повернешься против нас, почему бы нам просто не отдать тебя? — спросил один Мастер-джедай. Гнев вспыхнул в нескольких местах в комнате, но именно огненно-рыжий цвет, который наблюдал, первым мелькнул и набросился на мастера-джедая.       — Как насчет того, чтобы отправить тебя к нему, хм? На самом деле, мы можем отправить тебя туда по частям, по отдельности…       — Мара, — резко сказал Люк, обрывая её и поворачиваясь, чтобы бросить на неё тяжелый взгляд. Её рот резко закрылся, хотя ядовитый взгляд, которым она одарила Мастера-джедая, остался. Люк перевёл тяжёлый взгляд на мастера-джедая, который постоянно подталкивал к худшему, когда дело касалось Люка, встречая его взгляд со спокойствием, которое, он был уверен, приводило этого человека в ярость. — Я не упаду, не снова. Возвращаясь к вопросу о том, почему я сейчас здесь: я знаю, что это для того, чтобы услышать решение о том, вернусь ли я обратно в Орден джедаев. Неважно, каким будет решение… Я не вернусь. По крайней мере, не в ближайшее время.       Удивление промелькнуло на нескольких лицах, но Люк продолжил, прежде чем кто-либо смог его остановить.       — Мне слишком многое нужно сделать, слишком многое я должен исправить, прежде чем вернусь. Большую часть того, что мне нужно сделать, я могу делать только вне этого Ордена. Честно говоря… Я не готов вернуться, и хотя часть меня действительно хочет вернуться… После всего, что произошло, я не совсем уверен, что когда-нибудь действительно смогу. Я сильно сомневаюсь, что многие будут тепло приветствовать меня. Если я всё-таки решу вернуться, то моё возвращение может даже оттолкнуть еще больше людей от Ордена, — он перевёл напряжённый взгляд на своего отца, желая, чтобы старший Скайуокер понял его решение. — По большей части… есть некоторые вещи, которые я должен сделать в первую очередь, прежде чем я даже позволю себе подумать о возвращении.       Несколько долгих секунд тишины последовали за откровением Люка, прежде чем Мастер Мунди наклонился вперед.       — Что насчет информации, которой ты располагаешь? Твой отец сообщил нам, что ты сказал ему, что в Ордене джедаев есть предатели. Неужели ты не поделишься этим знанием с нами?       Люк покачал головой.       — Когда я их вспомню, я назову имена моему отцу. Мне не обязательно быть частью Ордена, чтобы предоставить эту информацию, хотя я должен вспомнить, прежде чем смогу поделиться тем, что я знаю.       — Тогда последний вопрос, — бесстрастно сказал Винду, устремив на Люка непоколебимый взгляд, который Люк выдержал с выражением непринужденности. — Тёмная сторона все еще имеет над тобой какую-то власть?       Люк молчал несколько долгих, напряжённых мгновений. Люк опустил взгляд в пол, вспоминая последние несколько лет.       — Это сильный, соблазнительный искуситель… и я ловлю себя на том, что переступаю черту чаще, чем мне хочется признавать… Но я больше не Эйус. Я добровольно не вернусь на этот путь.       — Это не ответ на его вопрос, — отметил ледяной Мастер-джедай. — Нужно простое «да» или «нет».       Люк поднял глаза, его челюсть сжалась в упрямой решимости.       — Не совсем, нет. Не тогда, когда весь ваш мир из черно-белого превратился в серый. Нет, тёмная сторона не контролирует меня, но да, я время от времени борюсь с ней, гораздо чаще, чем в любой другой момент моей жизни, — Люк вздохнул, слегка покачав головой. — Если это всё, мастера… Я ухожу, — сказал Люк, уже поворачиваясь к двери.       Прежде чем он смог уйти, до него донесся голос отца.       — Люк… когда ты захочешь вернуться в Орден… мы будем ждать. Дверь открыта для тебя, если ты решишь, что действительно хочешь вернуться.       Люк на мгновение переключил своё внимание на отца.       — Спасибо, — честно сказал он. —Но не надейся на моё возвращение. Я больше не уверен, что это мой путь.       С этими словами Люк отвернулся, жестом подозвав Мару и положив руку ей на спину, когда они бок о бок выходили из Зала Совета. Двери за ними закрылись, и Люк снова надел капюшон, прикрывая лицо от любых любопытных взглядов. Мара слабо улыбнулась ему, и Люк бросил на неё странный взгляд.       — Почему ты улыбаешься? — спросил он с любопытством, понизив голос, пока они пробирались через залы Храма.       — Из-за тебя, — просто сказала Мара. — Было приятно видеть, как ты можешь постоять за себя и отвергнуть их. Я увидела, как там снова появился Люк, по которому я скучала.       Люк бросил взгляд на её счастливое выражение лица и огонек в её глазах, и боль пронзила его сердце. Если бы она только знала…       — Это нужно было сказать… И я не думаю, что хотел бы оставаться там ещё. Я не знаю, хочу ли я быть здесь намного дольше, — пробормотал он в ответ.       — Мы можем пойти домой прямо сейчас, нам не обязательно задерживаться здесь, — мягко сказала Мара. Люк кивнул.       — Я знаю. Это то, что я планировал.       Мара взяла его под руку.       — По крайней мере, тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы действовать под руководством Совета, и таким образом ты можешь двигаться в своём собственном темпе. Ты можешь проводить дома со своей семьей столько времени, сколько тебе нужно.       Люк заставил себя не реагировать на её слова.       — Да… Думаю, да, — неопределённо ответил он. Он изо всех сил старался не думать о том, как скоро раскроются его истинные мотивы. К тому времени, когда это произойдёт…       Что ж, какое-то время ему не придется беспокоиться об этом.

***

      Ночь опустилась на дом Скайуокеров раньше, чем ожидал Люк. Падме и Энакин спали в своей комнате, Мара снова делила комнату с Люком, а Лея и Хан были в другом месте, в своей собственной квартире. Хотя все остальные спали… Люка нет. Люк был на ногах, двигаясь с привычной лёгкостью и бесшумностью, которая позволяла ему передвигаться, никого не беспокоя. Он был полностью одет в свою одежду Звезды Смерти, через плечо у него был перекинут рюкзак с несколькими сменными одеждами, достаточным количеством кредитов на жизнь и несколькими другими разными предметами. Он остановился, прежде чем выйти из своей комнаты, глядя вниз на Мару, которая мирно спала в его постели. На мгновение у него защемило сердце, и он воспользовался моментом, чтобы пересечь комнату и запечатлеть поцелуй на её губах, прежде чем отбросить чувства в сторону — прежде чем они могли изменить его решение — и он вышел из комнаты.       Была середина ночи, и огни Корусканта освещали всю квартиру светом. Впрочем, Люку было всё равно. Он пересёк комнату и тихо положил свой голодиск с заранее записанным объяснением на кухонный стол на самом видном месте, направляясь к посадочной площадке и спидеру. Он остановился на веранде, в последний раз окидывая взглядом свой дом, чтобы запечатлеть его в памяти.       — Куда это ты направляешься, Скайуокер?       Люк закрыл глаза и тяжело вздохнул, опустив подбородок на грудь. Он должен был знать, что разбудит её. Было бы лучше, если бы он просто ушёл.       Когда Люк не ответил, он услышал шаркающее движение, и Мара подошла к нему с озабоченным видом.       — Люк… что с тобой происходит?       Люк, наконец, повернулся к ней лицом, выражение его лица было абсолютно стоическим, когда он сел в кресло на диване.       — Мара… до того, как всё это случилось… У меня был сон — видение, хотя в то время я и не признавал его таковым, — которое я наконец понял.       Мара нахмурилась, остановившись перед ним.       — О чём ты говоришь?       Люк вздохнул.       — Во сне… была темнота, и два человека звали меня по имени, спрашивали, где я, а затем звали на помощь. Я пытался, но не смог. Мужчина, лица которого я не мог видеть, но по его глазам я понял, что он мог бы легко убить, пока я боролся, чтобы вырваться на свободу. Одним из людей, которые просили меня о помощи… была Джеза, — тихо сказал Люк, его глаза расфокусировались, когда его разум перенёс его всего на несколько дней назад. Болезненно вытесняя образ неподвижного тела Джезы, её прошептанные последние слова, на передний план его сознания.       Взгляд Мары смягчился, и она нежно коснулась руки Люка.       — Люк…       Люк резко поднял глаза, уловив тон её голоса.       — Другим человеком была ты, — сказал он твёрдо, с напором, который, как он знал, застал её врасплох. Он нежно сжал её руку в своей. — Мара, следующим он придёт за тобой. Я знаю, что придёт. Вот почему я должен уйти. Я не могу позволить этому случиться. Я не могу потерять и тебя тоже…       Мара отдернула руку, выражение боли и шока промелькнуло на её лице.       — И ты думаешь, что уход кому-то поможет? Ты действительно думаешь, что это поможет? Джудро всё равно придет за нами, чтобы выманить тебя обратно. Ты не сможешь исчезнуть.       Люк отвёл глаза от её лица.       — Я не хочу исчезать, я… — он на мгновение потерял дар речи, уставившись в землю внизу. — Я иду к нему.       Мара замерла, пытаясь поймать его взгляд и увидеть истинное намерение за его словами.       — Т-ты собираешься присоединиться к нему? Чтобы спасти меня? Чтобы спасти нас?       Люк по-прежнему не смотрел ей в глаза.       — Нет, я иду за ним. Я должен встретиться с ним лицом к лицу… и я не позволю ему уйти безнаказанным за то, что он сделал с… Джезой, — сказал он, начиная твёрдо, прежде чем его голос задрожал и сорвался. Он снова взял себя в руки, его пристальный взгляд метнулся к её глазам. — Это то, что я тоже должен сделать один. Я знал, что никто из вас этого не поймет, поэтому я ничего не сказал и решил уйти, пока никто не видел.       — Ты даже не собирался попрощаться? — прошептала Мара. — Люк… в последний раз, когда ты столкнулся с ним, тебя чуть не убили.       — Не в этот раз, — сказал Люк с горячностью, которая явно встревожила её. Он смягчил свой тон. — Не в этот раз… И есть ли у меня твоё одобрение или нет, я всё равно ухожу.       — Пожалуйста, Люк, не уходи, — прошептала Мара. — Это может произойти множеством других способов, тебе не обязательно идти к нему одному…       Люк резко встал со своего места на подлокотнике.       — Это неправда, и ты это знаешь, — твёрдо сказал он. Он снова взял её руку в свою, нежно проводя маленькими круговыми движениями по костяшкам её пальцев, и заговорил более спокойным тоном. — Я должен сделать это сам. Пожалуйста, Мара, ты должна это понять. Это не только ради меня… это ради Джезы и чтобы защитить тебя. Это один из путей, по которому я должен идти один, и я хочу идти один. Ты знаешь, что это правда, я знаю, что ты понимаешь.       Мара несколько долгих мгновений искала его пристальный взгляд, и Люк не прерывал зрительный контакт, глядя прямо в ответ, желая, чтобы она поняла, отпустила его…       Что-то изменилось в её глазах, и Люк почувствовал, что Мара приняла решение.       — Я люблю тебя… — тихо прошептала она.       Люк глубоко и низко вздохнул, прижимая её руку к своему сердцу, когда наклонился и медленно поцеловал её в губы, позволяя ощущению длиться, пока их губы двигались вместе в идеальном ритме и чистых эмоциях, возможно, несколько минут. В конце концов, Люк отстранился, запустив свободную руку в её волосы и глядя на её лицо с открытым, но болезненным обожанием.       — Спасибо тебе за понимание, — прошептал он. — Я тоже тебя люблю.       С этими словами он наклонился и запечатлел последний поцелуй на её гладкой щеке, позволив своим губам задержаться, прежде чем снова отстранился, отпустив её руку, и повернулся, чтобы уйти. Мара не отпускала, и они цеплялись за кончики пальцев друг друга, пока Люк не сделал шаг, который разорвал контакт, и отошёл за пределы досягаемости Мары. Он услышал, как она издала тихий, болезненный звук, когда он убрал пальцы, но он не обратил на это внимания. Он преодолел оставшееся расстояние между собой и спидером, закинул рюкзак на пассажирское сиденье и затем тронулся с места, не оглядываясь назад. Он знал, что если всё-таки оглянется назад, то есть шанс, что он развернётся и вернётся прямо к Маре.       Он делал это для неё… для Джезы… для себя…       Он знал, что ему это нужно.       У него не было ни малейшего сомнения.       Он уходил с определённой целью.       Ты исполнил свое желание, Джудро… У тебя есть я.       Теперь я иду за тобой, как ты и хотел.

***

      Вернувшись в квартиру, Мара наблюдала за точкой, которая была спидером, пока Люк не оказался далеко за пределами досягаемости, её сердце болело. Неужели это последний раз, когда она его видит? Вернётся ли он? Если он вернётся, останется ли он Люком?       Мара судорожно вздохнула, обхватив себя руками и глядя в небо, когда она прошептала тихую мольбу.       — Пожалуйста… Возвращайся к нам в целости и сохранности, Люк…