Вид с окна

Мальчик в серой футболке с ярко-лаймовой надписью “I don’t care about” первым выбежал из открывшейся двери садика. За ним начала выходить средних лет шатенка, которая улыбалась, глядя то на мальчика, то на детей сзади, утиным строем шедших за своей воспитательницей. Строй во главе с девушкой подошел к маленькому синему домику - одному из элементов детской площадки на территории детского сада - и остановился. Маленькие люди также остановились, все также стоя в парах. Кто-то продолжал общаться, обсуждая типичные мимолетные темы для детей этого возраста, кто-то просто стоял и с прищуренными глазами рассматривал пусть и видимый каждый день, но разворачивающийся пред глазами небольшой городской пейзаж. Через пару секунд, когда дети начали замечать немного суровый взгляд их воспитательницы, голоса начали постепенно стихать, готовясь слушать девушку. - Так, ребята, с площадки не убегаем, держимся только на территории площадки! - начала она свою ежедневную проповедь, которая для её слушателей точно казалось не более важной, чем кисель, наливавшийся поварихой каждый день им в стаканы - С незнакомцами не общайтесь, от забора тоже держитесь подальше! Так продолжалось около минуты, пока воспитательница не изложила все правила, которые должны были утихомирить пыл подрастающего поколения. После чего она отпустила всех играть, а сама села у домика и положила пакет с игрушками около себя, и начала наблюдать, как в стремительном темпе дети, словно бегущие от чего-то неведомого, но неимоверно ужасного, разбежались кто-куда, поодиночке и группами. Мальчик, выбежавший первее всех, сразу же собрал вокруг себя четверых ровесников и стал зазывать их в свою интересную игру, которую, впрочем, каждый день предлагал сам, ибо больше ни во что играть он почти не хотел. Ребята вокруг него с охотой согласились, ибо сами каждый раз выходили на улицу совершенно без мыслей о том, чем им можно заняться. Другая группа, состоявшая из 6-7 детей, встала недалеко от синего домика и уже начала активные беседы всё тех же тем, которые другим показались бы совершенно неважными и, в какой-то мере, даже странными. Остальные же дети либо парами, либо вовсе по одному разошлись по территории площадки, начиная заниматься такими ритуалами, которые выполняли они каждый день - молчаливая прогулка, коротенький разговор с другим одиноким ребёнком и так далее. Так продолжалось около десяти минут, пока воспитательница, посидев немного в телефоне и отдохнув, начала собирать детей и пытаться заставить коллектив снова сплотиться для общей веселой игры. И тогда уже никто не остался в стороне, как бы не хотел - замечая одинокого мальчика или девочку, она тотчас выкрикивала его имя и подзывала к себе. - Андрей! Иди к нам, чего ты у дерева один стоишь! А ты, Лен, тоже иди сюда! Так и продолжалась прогулка людей, чье будущее ещё не определено, чьи мечты ещё не стали такими же низменными и все равно недостижимыми. Всю эту картину наблюдал парень, изредка подходивший к открытому окну, из которого сочился в его жилище летний свежий воздух, и который он, тем не менее, стремился заполнить сигаретным дымом, запивая его появление крепким кофе, которое он когда-то пролил на свою серую однотонную футболку, и почему-то не смог отстирать. Он смотрел на детский садик, который представлял из себя небольшое, двухэтажное голубое здание в форме буквы “Н”, находившееся в центре двора, окруженное домами-кораблями блеклых, неясных цветов, а также множеством высоких старых деревьев. Вид этого садика внушал детям с детства то, что по мнению взрослых, кто участвовал в создании этого незамысловатого места - спокойствие, беззаботность, те чувства, которые многими были давно позабыты. В одиноком же парне он уже перестал вызывать какие-либо чувства, даже воспоминания из детства уже канули в лету, сменившись лишь без эмоциональным существованием где-то на 8 этаже такого же дома-корабля.