«Друг мой, приглашаю тебя на мой маскарад.
Соблазнительные тайны и запретные фантазии ждут тебя.
Открой двери в мир безудержного наслаждения.
Здесь тебе можно всё»
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тем временем… Ночь окутывает остров своей густой пеленой, скрывая уличные узкие переулки под кромешным мраком. Воздух пронизывает лёгкий летний ветер, который игриво колыхает стеклянные фонари, обрамлённые латунью, и создает зловещие тени на стенах окружающих домов. В непроглядной темноте, где лишь отдалённые светящиеся блики мелькают из общей мглы, двигается тенью размытая фигура. Он, одетый в черное, гибкими и бесшумными движениями продвигается меж домов. Останавливается под выступом, желая притаиться, затем ловко перепрыгивает через низкую каменную ограду. Узкая ладонь, обтянутая перчаткой из кожи, скользит по стене, находя необходимые выступы и опоры. Ловкими движениями тень достигает окна, столь не предусмотрительно приоткрытого для ночных и нежданных визитов. С тонкой проворностью распахивает створки шире, стараясь не вызвать лишних звуков. Тень плавно проникает внутрь, осторожно ступая на деревянные половицы, которые тихо поскрипывают под лёгкой поступью. В комнате царит глубокий покой, но слабый лунный свет, пробивающийся сквозь тюль, позволяет разглядеть очертания мебели и предметов. Особенно предметов, которые могут привлечь внимание ночного гостя. Находясь на острие напряжения, тень пристально исследует окружающую обстановку, переводит внимательный взгляд со стола на шкафы и книжные полки, а потом на небольшой ящик, стоящий у стены — его основная цель. Раздумывает, взвешивает, рассматривает варианты, прощупывая каждый шаг в своей голове. Он приближается к ящику, достает свой инструментарий — набор тонких отмычек — и приступает ко вскрытию массивного замка. Страсть ко взлому сложных замков — его вторая натура. Сердце бьётся сильнее, дыхание учащается, но он лишён такой роскоши, как потеря самообладания. Сосредоточен. Тень знает, что в одном ошибочном движении заключена его участь, но именно такие риски придают изюминку его жизни. Он вдыхает в лёгкие побольше воздуха, на коротком выдохе приставляет отмычку к замку ящика и аккуратно поворачивает её. Напряжение нарастает с каждым движением отмычки в замочной скважине, но он слышит желанный щелчок. Открыто. Тень с предвкушением цепляется длинными пальцами за края крышки, а его губы расползаются в блаженной улыбке, когда он думает о том, что оказался так близок к своему обладанию. К желанию сделать так, чтобы другому стало плохо или же не так хорошо, как ему сейчас. Крышка откидывается назад, представляя взору пустой ящик со светлым посланием на дне. В растерянности тень цепляется пальцами за конверт, бегло скользя по светлому пергаменту, задерживая взгляд на печати с изображением ящерицы. У него перехватывает дыхание от столь знакомого и давно забытого образа. Скрип половиц, прогибающихся под мерными шагами, выводят тень из оцепенения. Более здесь оставаться не имеет смысла. По привычке он хватает канделябр со стола и спешит к окну, ведь основной целью его вылазок является не нажива, а желание внести в дом горе и боль. Языки пламени лижут легкую ткань, сжигая, съедая, уничтожая. Занавесь вспыхивает в миг, но тень уже минула окно, оказавшись на твердой земле.«Поздравляю, ты нашёл меня, мой друг.
Я знаю, что ты всегда мечтал о том, чтобы быть кем-то другим?
Может, более богатым? Или счастливым?
Возможно, ты желаешь власти?
Здесь, на моем маскараде, ты можешь стать кем угодно
Я жду тебя»
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тем временем… Великий зал в роскошном особняке, возвышающемся над всеми остальными зданиями острова, мрачно сверкает золотом и серебром. Тихий шелест шёлковых одежд и блеск драгоценностей наполняет помещение, создавая атмосферу роскоши и изобилия. На высоком кресле, украшенном резными орнаментами и инкрустированном самоцветами, расслабленно восседает один из самых обеспеченных людей Хэнделсэя — воплощение извращенного желания. Мужчина на склоне лет с густыми серебристыми волосами и глазами, полными жадности и ненасытной алчности. Богатство и роскошь во плоти, сладкий запах соблазна. Имеет всё и даже больше. Изумительная пища и лучшие напитки были разбросаны на столе перед ним, словно картина из изобилия и разврата. Он, подобно паразиту, наслаждается каждым глотком и укусом, издавая протяжные стоны удовольствия и противного чавканья, нарушая ночную тишину и перебивая звук трещащей древесины, объятой пламенем очага. Слуги поблекших лиц и выражений, снуют вокруг своего господина, подавая ему всё новые и новые яства. Они слепы для моральных пределов, исступленно прислуживают, пока их хозяин глубоко погряз в своих чувственных наслаждениях. Воплощение его любого желания ради щедрых пожертвований. Он поднимает бокал толстыми скользкими пальцами, испачканными остатками пищи и жиром, на дне которого плескается благородное вино, и прикасается к нему своими омерзительными губами. Ароматный напиток наполняет его рот, терпкость алкоголя разливается по языку, обжигает, скатываясь в горло. — Ах, сладость жизни, — шепчет мужчина, расплываясь в блаженной улыбке с влажными каплями на губах. За окном раздается угрожающий раскат грома, отбрасывая мрачные тени. Мужчина лениво скользит взглядом по окну, ухмыляется, прижимает стеклянный бокал к виску, умиротворенно прикрыв отяжелевшие веки. Меж тем, не успевает хозяин жизни погрузиться в дремоту, как раздается взволнованный визгливый голос: — Господин! — кричит молодой хелврас, спешно перебирая ногами. — Вам письмо, господин! Велели передать лично в руки незамедлительно! — мальчишка произносит свою тираду на одном дыхании, протягивая хозяину конверт с печатью из тёмно-бордового сургуча и почтительно склоняя голову. Мужчина с разочарованным вздохом ставит бокал на край стола и лениво тянется к письму. Пергамент гладкий на ощупь и невообразимо тонкий, с легкой текстурой. Он приближает конверт к носу, вдыхая сладковатый аромат с нотами роз, ладана и чего-то ещё. На обороте конверта указано давно забытое место, а на лицевой стороне красуется ящерица на сургуче. Мужчина ухмыляется и ломает печать.«Надеюсь, что Вы ещё не насытились, господин.
Хочу пригласить Вас на банкет изысканных деликатесов и изобилия лучших напитков.
Знаю, что Вы сведущий во многих изысках, поэтому прошу присоединиться, поскольку лишь Вы по достоинству сможете оценить приготовленное альвийским королевским поваром сочного грисида из Восточных земель.
Всё лучшее для Вас.
Лучшее для лучших»
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тем временем… В тёмной ночи в Хэнделсэе, где ветер шепчет тайны и ароматы экзотических товаров наполняют воздух, размещена крошечная лавка посреди уже опустевших прилавков и старинных домов, которые тянутся вдоль каменных дорог, создавая мрачный ансамбль. Тёплый свет фонаря мерцает на старинной вывеске с изображением золотой монеты. А «Дракмор» выделяется величественными золотыми буквами. Внутри лавки полки и стеллажи прогибаются под тяжестью драгоценностей, предметов роскоши и иных сокровищ, собранных со всех уголков мира. За прилавком вальяжно восседает фелид — одинокий бейст с Восточных земель, изгнанный своим народом за предательство. Дракмор — воплощение неприкрытой алчности, свойственной лишь людям, и безудержной скупости. Его пушистые хвост и уши, словно вышиты золотыми нитками, а изящные кисти с острыми когтями двигаются с такой ловкостью, что способны украсть даже самые маленькие монетки из ваших кошельков. Вы даже не заметите. Но он не вор. Он ростовщик и мошенник. Настоящий обманщик. Смотрит на всех лишь с презрением, осознавая своё влияние и силу власти. Владелец одной из лавок — старик в потрёпанной одежде — наблюдает за Дракмором смутным тревожным взглядом. Его затянутые морщинами губы шевелятся в немом бормотании. Он знает, что фелид несёт искушение и опасность, но его жадное сердце не может устоять перед обещанным богатством. Старцу известно, что у него нет и никогда не будет возможности вернуть ростовщику долг и грабительские проценты, но всё равно идёт на сделку со своей совестью и разумом. Внезапно, из глубин лавки раздаются холодящие душу звуки — тихие шорохи и приглушенный низкий голос, который доносится отовсюду одновременно. — О, старый торговец, здесь все богатства, которые тебе нужны, — звучит певучий шёпот. — Всё, что требуется от тебя — подпись, — и перед стариком на дубовой поверхности возникает нерушимый постыдный договор. Владелец лавки с глубоким вздохом подходит ближе. Сердце его клокочет в груди встревоженной птицей, а руки мелко дрожат, когда он сжимает костлявыми пальцами штиль пера. Вершинка медленно погружается в чернила. Старик нервно облизывает пересохшие губы, на мгновение прикрывает веки, собираясь с мыслями, решаясь на столь ответственный шаг. Он знает, что если будет мешкать, то испугается и трусливо сбежит, но не видит иного выхода для себя и, разлепляя веки, торопливо оставляет на пергаменте свою подпись. — Поздравляю, — и снова этот жуткий шёпот, сопровождаемый звонким звуком золотых монет. Дракмор небрежно швыряет на стол увесистый мешок и поспешно забирает договор. Но проницательный взгляд его задерживается на конверте, что покоится на поверхности рельефной древесины. Он поднимает глаза, но старца и след простыл, а мешок остался покоиться на столе. — Хм. Подходит ближе, заинтересованно склоняя голову набок, отчего тихо зазвенели серебряные кольца в его длинных заостренных ушах, покрытых жёлтым блестящим мехом. Острым длинным когтем указательного пальца поддевает конверт, переворачивая — кривится, наблюдая изображение ящерицы на красном сургуче. Ненавидит рептилий. Поспешно ломает печать, разворачивает послание и удивленно вскидывает брови, вчитываясь в привлекательные строки.«Я знаю, ты грезишь о мире, где возможны исполнения всех твоих сокровенных желаний.
На моем балу ты сможешь окунуться в роскошь и изобилие, где каждый твой каприз будет удовлетворен.
Поспеши»
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тем временем… У главных ворот стоит одинокая женщина. Вслушивается в шум волн, нежно ласкающих берег, что нарушали пучину темноты и тишины. Её длинные волосы, чёрные как сама ночь, завиваются роскошными локонами и обрамляют лицо, легко вздрагивая под слабыми порывами ветра. Платье из изумрудного шёлка, украшенное драгоценными камнями, сверкающими на её пышной груди, восхитительно смотрится на утонченной фигуре. Она это знает. Ей известно насколько она прекрасна. Горделивый взгляд ярко-зелёных глаз пронзает окружающую мглу и переносит каждого, кто осмелится подойти ближе, в мир её безупречной красоты и непоколебимой власти. Она сияет своей величественностью, ослепляя. Безразлична. Недосягаема. Все вокруг — лишь пешки на её шахматной доске. Тщеславие парализует каждое движение, каждое слово и каждую мысль. Слуги, охваченные благоговением, стоят вдали, не решаясь даже шевельнуться без прямого приказа. Всё принадлежит лишь ей одной. Особенно их жизни. Здесь, среди тёмных улочек и тайных закоулков, где простые жители скрывают свои секреты и страхи, жизнь течёт своим чередом, незаметно для неё. Утекает, словно песок сквозь пальцы. — Кажется, ночь будет холодной, — за спиной раздаётся низкий бархатный голос с легкой хрипотцой. Женщина оборачивается взволновано, не столько от страха, сколько от неожиданности. Обводит презрительным взглядом мужчину напротив. Он облачён в чёрное, а лицо его скрыто за широкими полами капюшона. Но она видит его губы, искривленные в притворной улыбке. Слишком очевидной, она часто пользуется одной из таких. Прекрасная особа не любит людей, более того, считает их никем. Лишь она одна достаточно мудра, незыблемо красива, врождённо благородна. Никак иначе. Тонкие сильные пальцы, обтянутые тёмными перчатками из мягкой ткани, осторожно обхватывают изящное запястье, разворачивая ладонь. Она наблюдает за руками завороженно из-под полуопущенных ресниц и не понимает, почему не одёргивает кисть. Незнакомец водит подушечками по линии ладони вверх по запястью, вызывая в женском теле мелкую дрожь. — Вы очень красивы, — низкий шёпот пронзает её затуманенный разум, заставляя вскинуть на незнакомца удивленный взор. — Мне об этом известно, — говорит уверенно, сглатывая своё волнение и липкое ощущение страха. Он улыбается ей лукаво, обнажая острые клыки. Женщина не видит его взгляда, но ощущает, что его взор проникает в её самую глубину, словно сквозь плоть и кости, стремясь сотрясти её душу. Это вызывает у неё неприятные чувства. Волнительно и пугающе. Тихий едкий смех пробирает до предательских мурашек. Она наконец одёргивает руку из цепкой хватки как раз в тот момент, когда незнакомец оставляет меж её тонких пальцев подарок — послание, скреплённое печатью из багряного сургуча. Рассеянный взгляд скользит по конверту и поднимается вверх, желая получить объяснения, но незнакомца перед глазами нет.«Вы — избранная, госпожа, достойная величия и восхищения.
Ваш неповторимый облик способен затмить слепящее солнце.
Прошу, не откажите мне в столь малом.
Почтите меня и моих гостей своим присутствием.
Этот вечер не состоится без Вас»
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тем временем… Вдалеке, на краю острова, стоит скромный домик, окруженный низким забором. Большие окна позволяют заглянуть в чужую обитель, где царит атмосфера уныния, напряжения и злобы. В комнате стоит грузная женщина с тёмными волосами, гневно смотрящая на молодого тучного мужчину. Он сидит напротив неё, склонив голову, и досадно покусывает губы. Мать ненавидит его с самого рождения, считая своё чадо ошибкой. Она сильна и безжалостна в своей ярости. Её взор накрывает багряная пелена злости, на нижних веках выступают капли слёз, а голос звучит резко, зычно и чудовищно холодно. — Ты неудачник! — шипит она словно змея, сверкая карими глазами, в которых плескается гнев и разочарование. — Лентяй и ничтожество. Разве таким должен был быть мой сын?! Мужчина молчит, не находя нужных слов. Он стыдится, что не оправдывает материнских надежд, но в глубине души не желает жить иначе. Не желает быть тем, о ком она мечтает. Ощущает себя паразитом, но эта роль даётся ему лучше других. Не умеет играть и притворяться. Он тот, кто он есть. Никак иначе. — Я старался, матушка, — шепчет он, голос звучит слабо и неуверенно. — Не могу найти своё место в этом мире. — Найти своё место?! — гнев в её голосе лишь нарастает, словно раскатистый гром. — Ты просто лентяй и бездельник! Я сделала всё для тебя и твоего будущего, но ты ничего не оценил. Ты сломал мою жизнь! Она стискивает челюсти, растягивая губы в гримасе боли и отчаяния, не в силах удержать скатившиеся из глаз слёзы. Матушка зла и разочарована. — Хватит с меня, прошу, — с мольбой смотрит на неё, надеясь найти в ней отклик. — Не желаю быть частью этой бесконечной войны. Я ищу что-то большее, что-то настоящее. Понимаешь? Женщина заливисто и ядовито смеётся. — Большее? Настоящее? Что за глупые оправдания? — она прикусывает нижнюю губу в кривой улыбке и говорит уже тише, с некой горечью в голосе: — Ты такой же неразумный и никчёмный, как твой отец. Она нервно проводит ладонями по волосам, растеряно осматривая своё жилище. Не находит нужных слов, чтобы достучаться до сыновьего разума, и не в силах его понять. Цепляется узловатыми пальцами за полы своей пышной юбки и спешит к выходу из дома. Ей нужно побыть одной, подумать. — Лучше бы ты никогда не рождался, — бросает она тихо, захлопнув за собой дверь. Но на пороге её ждёт конверт.«Ваша душа объята пламенем, сердце горит огнем, которое невозможно потушить.
Ваша боль преобразилась в необузданный гнев.
Приглашаю на мой бал, где вы сможете дать волю своей ярости.
Я жду Вас и Вашего сына, поскольку не нашёл нужных слов для него.
Лишь здесь у Вас есть возможность избавиться от тяжелого бремени - Вашего сына.
➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
На отшибе Хэнделсэя, окружённого мрачными волнами Белых вод, возвышается старинный особняк, хозяином которого является некто, кого раньше никто из жителей острова не видел. Спускаясь по скользкой тропе, ведущей к воротам особняка, гости оказываются внутри забытого мира вечной ночи. Туман пронизывает пустые улицы, а луна, едва проскальзывая сквозь сизую мглу, освещает древним и холодным светом. Зал масок — главный атрибут этого сборища порочных душ, расположен в сердце особняка. Входя в него, гости оказываются перед грандиозным видением. Круглое помещение перекрыто огромными сводами, расшитыми изображениями неведомых существ и вихрем страстей, присущих существам разумным. Алая парча и чёрная тафта отражают свет мерцающих свечей, а по стенам танцуют пляшущие тени. Гигантские канделябры с чёрными свечами плавятся искрами, оставляя за собой лишь следы греховного пламени. Аромат благовоний, необычных цветов и гниющего дерева заполняет воздух. Гости облачены в свои лучшие наряды, а лица скрыты под масками, олицетворяющими их порочную сущность, о которой они, к сожалению, не ведают. — Люди омерзительны в своей порочности, — ядовито проговаривает один из учеников тёмного алхимика. Три тёмные фигуры, чьи лица укрыты под полами широких капюшонов, наблюдают за беспечным весельем и омерзительным представлением. — Не только люди, Лардо, — низкий голос Тариса вызывает лёгкий трепет и волнительную дрожь. — Каждый из нас слаб перед своим искушением. — И Вы, учитель? — неподдельное удивление сквозит в словах Лардо. — Не говори глупости, — раздраженно произносит второй ученик, вызывая у Тариса тихий беззлобный смех. Зал наполнен гостями. Смех. Шумные разговоры. Звуки гремящей посуды. Главные двери закрываются, впуская северянина — последнего приглашенного на смерть. Юные хелврасы семенят, держа в руках подносы с бокалами, наполненными багровым терпким вином, на дне которого плещется особый эликсир, разрушающий разум и сводящий с ума. — Прошу, примите напиток, — с улыбкой произносит белокурый мальчишка, лицо которого скрыто за маской алчности и тщеславия. — Господин желает сказать несколько слов. Гости не отказываются, принимают напитки покорно с неким упоением и наслаждением. Тарис и его ученики скрывают лица за тёмными масками и погружаются в толпу, стремясь к пустующей возвышенности, чтобы обратиться к присутствующим. Алхимик обводит взглядом скрывающие лица, но не нутро, маски, убеждаясь, что в руках каждого игрится его подарок. Лицо накрывает широкий оскал, обнажая ряд ровных зубов с блестящими клыками, но это зрелище остаётся тайным, скрытым за искусственным обликом. — Дорогие гости, — зычно произносит Тарис. — Для меня честь приветствовать вас на своём скромном торжестве. Буду безмерно счастлив если вы получите то, что желаете всей душой. — он поднимает руку ладонью вверх, обводя каждого проницательным взглядом янтарных глаз. — Выпьем же за эту прекрасную ночь. Толпа выкрикивает в унисон «Выпьем!» и каждый припадает жадно к желанному напитку. Вкушая безумие. Не ведая, что разрушают свой разум, толкая собственные души и тела в пучину отчаяния и нескончаемой боли. Эликсир действует мгновенно, проникая в артерии и витиеватые мелкие сосуды, смешиваясь с горячей багровой кровью, обволакивая воспаленный беззащитный разум. Тарис отходит в тень, оставляя учеников наблюдать за будоражащим душу представлением. Снимает маску с лица, возвращая ей истинный вид — шкатулка древних песен. Артефакт, выделанный из чёрной древесины, украшенный инкрустациями из ониксов и чёрных агатов. Его форма напоминает небольшой сундук, а на крышке выгравированы символы, известные лишь тёмному алхимику. Способна изменять свою форму по желанию своего обладателя — и этим была прекрасна, ведь ученики о присутствии столь опасной вещицы знать не могли. Артефакт способен лечить раны и болезни, вызывать чувства радости или грусти и даже контролировать разум существ. Но в руках мастера он обретает иной смысл и песни его способны лишь вбирать в себя искры отпущенных душ, запечатывая их в своем маленьком убежище. Шкатулка раскрывается при первой пролитой крови, при первой смерти, воспроизводит чарующие мелодии, способные запечатать двери и окна, любые возможные выходы, превращая обитель веселья в смертельную ловушку. Чистая смерть. Тело мастера не покроют чёрные метки, свидетельствующие об убийстве невинных разумных существ. Его поступок останется тайной вовек. Безумие охватывает гостей. Северянин достает кинжал из ножен, закрепленных на бедре, в короткий молниеносный шаг прижимается грудью к спине юной особы. Рука обхватывает её тонкую талию, а когти впиваются в нежную плоть, вызывая истошный крик. Холодное лезвие острием очерчивает кровавую линию на шее, выпуская багровую обжигающую жидкость, стекающую по пышной груди. Он ядовито улыбается и проводит широким языком по коже, слизывая солоноватый пот и сходя с ума от металлического привкуса крови. Более она не сможет гордиться своей красотой, величием и благородством. Теперь она ничто. Седовласый мужчина в богатых одеждах давится дивной пищей, не в силах насытиться и остановиться. Слезы отчаяния стекают по щекам, а руки продолжают заталкивать жирное мясо в рот до самой глотки. Тяжело дышит, сопит, а иногда издает дикий рев сквозь плотно набитый рот. Он с мольбой в глазах смотрит на тучного мужчину, который сидит рядом, наблюдая за обезумевшими гостями. Тот даже не в силах пошевелить пальцами, чтобы помочь. Попытаться кого-то спасти и вывести за пределы этих омерзительных стен. Способен лишь наблюдать, сгорая внутри. Женщина в ярости набрасывается на гостей, срывая маски, впиваясь в кожу острыми ногтями, оставляя алые дорожки на обезумевших лицах. Она не может обуздать свой гнев. Ярость переполняет чашу её благоразумия, терпения и смирения. Она срывает красивые одежды, рыча и выкрикивая ненавистные слова, подразумевая мольбу о помощи. Тщетно. Невозможно. Страшно. Тарис покидает особняк до первой пролитой крови. Зал наполнен болью, отчаянием, страхом и жаждой. Жаждой к убийству. Жаждой к обладанию. Истошные крики. Запах крови. Еле уловимая чарующая мелодия из тайной шкатулки. — Пора, — с улыбкой произносит Лардо, обращаясь к брату — ученику мастера. Тот лишь кивает в ответ. Они ловко снимают факелы со стен. Пламя лижет воздух с нежной яростью, словно благословляя убежище безумных существ. Оно переливалось от зловещего красного до зловонного голубого, как исполинский зверь, готовый поглотить этот зал и всё, что находится внутри. Огненные языки высвобождаются из факелов под мерное зловещее шептание учеников, скача по воздуху, распространяются, сжигая всё на своём пути. Переплетаясь, образуя игривые узоры, пламя зловеще поднимается к высокому своду. Зал заполняется густым дымом. Видимость ухудшается, а тепло становится всё более ощутимым, окутывая каждого присутствующего в объятия опасности и боли. Бросая факелы, ученики спешат к выходу, оставляя позади вопящих безумцев. Дверь не поддаётся. — Пошли скорее наверх, — кричит Лардо, чтобы брат смог услышать его сквозь нарастающий шум. — Там есть выход. Цепкие пальцы смыкаются на запястье, останавливая от бесполезных потуг. Лардо смотрит на брата с немым удивлением в глазах, не желая принять реальность как данность. Он кривится от боли, наблюдая, как на обнаженных участках кожи выжигаются тёмные метки, свидетельствующие о смерти невинных от его рук. — Он запер нас. В этих огненных объятиях зал показывает свою истинную природу — место разрушения и хаоса. Огонь пожирает мебель, прекрасные одежды и плоть живых существ, вырывая истошные крики боли и отчаяния.➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶ ➴ ➶
Тарис уходит, оставляя позади сгорающий особняк. Когда пепелище остынет, он еще вернётся, чтобы забрать шкатулку, в которой теплятся искры порочных душ и его сыновей.